Убийца из прошлого
Шрифт:
Княгиня вспомнила полдюжины вдов в невообразимых чепцах, которые с неодобрением разглядывали ее и Диди.
– Милые? Да они ведьмы.
– Что ты говоришь! – воскликнула княгиня.
– И Анна Васильевна, – так звали тещу Прыжова, – тоже ведьма.
– Кто бы мог подумать! – притворно схватилась за сердце Александра Ильинична. – А с виду само благообразие. И крестится через раз.
– Всюду сует свой нос. Стравливает нас. Но Наталья, чистая душа, слушать не хочет о разъезде.
– Я говорила: она не пара…
– Тут ты ошибаешься! Мы живем душа в душу. Кабы
– Зови ее мамой… – подначила приятеля Сашенька.
Но эта реплика неожиданно разозлила Прыжова:
– Сам разберусь. Если у тебя все, извини, много работы. Рад был увидеться.
И, схватив перчатки, повернулся, чтобы уйти.
– Постой, – окликнула Алексея Ивановича княгиня. – Один вопрос.
– Значит, все-таки по делу, – усмехнулся Прыжов, но вернулся.
– Лёшич, дорогой, я просто соскучилась.
– Не морочь мне голову. Я слишком хорошо тебя знаю.
Это было правдой. Прыжов и Тарусова вместе выросли, а когда повзрослели, у них возникли чувства. Увы, не одновременно. Сначала влюбилась Сашенька (давайте нашу героиню называть так), но когда поняла, что безответно, попыталась отравиться. Слава богу, ее откачали, но ни в чем не повинного Прыжова услали в Москву. Когда он оттуда вернулся, Сашенька из гадкого утенка превратилась в царевну, и Алексей тоже влюбился. Но увы, она уже была замужем. Запоздалый ответ Прыжова был ей приятен, но не более.
– Выкладывай, зачем пожаловала.
– У тебя остались связи во Врачебно-Полицейском комитете? [23] – Сашенька вытащила из ридикюля список покупательниц, который ей продиктовала Алина. Обошлось сие недешево – пришлось чулок закупить на пятьдесят рублей. – Кто из этих дам промышляет проституцией?
– Зачем тебе?
– Не мне, Диди, – соврала княгиня. – Это он попросил тебя навестить. Сам Диди слишком занят. Иски Фанталова и все такое…
– Дай гляну.
23
На него был возложен контроль над проститутками.
Из дюжины покупательниц девять княгиня вычеркнула сама: одних по возрасту, других из-за положения в обществе. В списке осталось всего три имени.
– Одну из них знаю. Мария Желейкина. Бланковая, из самых дорогих. Красивая – с ума сдуреть.
– Что ж, спасибо.
– Рад был помочь. – И Прыжов стал натягивать перчатки, показывая, что ему пора вернуться к работе.
Но уходить на подобной ноте Сашеньке было неловко. И вправду – навещает Алексея лишь тогда, когда ей что-то нужно. В гости, что ли, пригласить? Эх, если бы без Натальи… Но что поделать? Поздно теперь огород городить. Ладно, придется пригласить их вместе. Хоть младший сын обрадуется – очень к Наталье Ивановне привязан, до замужества она была его гувернанткой.
– Ах да… Чуть не забыла. Хотим пригласить вас на ужин. Завтра сможете?
– Лучше в субботу.
– Решено. Ждем.
«Бланковая» снимала квартиру в доходном доме на Казанской улице.
– Желейкина
– Так точно. Только не примет она вас.
– Почему?
– Запретила к себе дамочек пускать. А все из-за недавнего случая. Такая к ней фря заявилась, хоть в лазарет клади: бледная, несчастная, руки дрожат. Выяснилось, ейный муж от избытка чувств к этой… – Швейцар запнулся, не в силах подобрать приличный синоним к емкому и выразительному словцу, едва не сорвавшемуся с языка.
24
Проживает.
– …к этой Желейкиной, – помогла ему Сашенька.
Швейцар от восторга поднял вверх большой палец:
– …кольцо с алмазом подарил, семейную ценность, наследство бабушки-графини. А фря пожелала пропажу вернуть, а заодно отдубасить паршивку. Но не тут-то было. Кухарка Желейкиной кликнула из окна дворника, тот явился с околоточным.
Швейцар затянулся трубкой и замолчал.
– И что было дальше? – поторопила его Сашенька.
– Фома Фомич заявил, что, ежели Желейкина чего украла, пусть фря пишет заявление, а он тогда затеет дознание. Фря в слезы: «Это не Желейкина, это муж мой украл, но на него писать не стану», а Фома Фомич знай себе в усы смеется. Так и ушла фря ни с чем. Вы, гляжу, тоже насчет визита передумали?
Нет, конечно же, нет. Не таков был у Александры Ильиничны характер, чтобы она отступила. Но с учетом открывшихся обстоятельств план проникновения в квартиру следовало хорошенько продумать. Наградив швейцара за ценные сведения полтинником, княгиня пошла прогуляться.
Опыт общения с подобными особами у Тарусовой имелся. Увы, не самый удачный – чуть под следствие не угодила за попытку подкупа свидетельниц.
Не доходя до Невского, княгиня свернула к Казанскому собору, помолилась там за себя, детей, родителей, Диди… И план, как пробраться к Желейкиной, придумался сам собой. В книжной лавке, что на углу с Малой Конюшенной, Сашенька купила конверт, заклеила его и надписала адрес. Вернувшись к доходному дому, обнадежила сердобольного швейцара, что ее точно пустят, и поднялась на третий этаж. Позвонила в дверь и тут же прижалась к стенке, чтобы отворивший не смог ее заметить. Через несколько секунд дверь осторожно приоткрыли, грубоватый женский голос, явно принадлежавший прислуге, спросил:
– Хто к нам?
Сашенька молчала, стараясь не дышать.
Увидев на лестничной площадке брошенный конверт, прислуга решила, что приходил почтальон, распахнула настежь дверь, вышла из квартиры, чем и воспользовалась Тарусова. Заскочив внутрь, закрыла за собой на засов и двинулась по коридору, заглядывая в каждое помещение. В одной из комнат увидала рослую темноволосую красавицу – сидела на софе с крошкой пяти лет.
– Какая же вы настырная! – воскликнула хозяйка, увидев в проеме женский силуэт. – Я же сказала, кольцо не отдам.