Убийца наваждений
Шрифт:
Темре спустился на подъемнике. Шахта была вырублена внутри холма, и платформа, накрытая решетчатой клетью, со скрипом скользила мимо волглых кирпичных стен параллельно железной винтовой лестнице для обслуживающего персонала. Наверху пыхтела паровая машина. Тусклый свет электрических лампочек рассеивал полумрак, и лица пассажиров, устроившихся на скамьях в несколько рядов, то скрывались в тени, то вновь становились видны отчетливо.
Газовые рожки обходились дешевле, но их в таких колодцах не использовали из соображений безопасности, по решению Управления Градоохраны.
Сами собой полезли в голову байки, которые Темре порой доводилось слышать: мол, несмотря на то что лонварские горки вдоль и поперек пронизаны туннелями, шахтами, канализационными стоками, водопроводными и газовыми трубами, дремлет в этих холмах что-то древнее и недоброе, и если оно оттуда выползет, всем придется худо.
Родня Темре любила такие россказни, и непременно таинственным шепотом, с оглядкой, вперемежку с произносимыми скороговоркой заклинаниями, отводящими беду. Да еще добавляли с осуждением, что венгосы на плохом месте столицу построили, ох, как есть на плохом, рано или поздно доведется им об этом пожалеть. Ага, то-то гронси со своих островов и ломанулись сюда в поисках лучшей доли – на «плохое место»!
Ладно, этих можно не слушать, ничего путного не почерпнешь, но гильдейские старшины тоже поговаривали, что в холмах что-то есть и тревожить его не следует, поэтому перед прокладкой коммуникаций всегда приглашают преподобных жрецов, которые либо одобряют проект, либо рекомендуют проработать другой вариант. В отличие от болтунов из гронсийских кварталов, в Гильдии люди серьезные, словами птиц не кормят.
А еще он поинтересовался однажды у Клесто, что такого таинственного с этими горками.
– Если хочешь, могу рассказать. – Ухмылка на узком остроскулом лице Смеющегося Ловца стала похожа на полумесяц, в глазах с нефтяной радужкой и почти неразличимыми вертикальными зрачками вспыхнули хищные искры. – Но ты за это будешь мне должен, информация стоит дорого. Согласен?
Темре, естественно, не согласился, поскольку не хотел оказаться в должниках у этого существа. Он пока что из ума не выжил.
Платформа завершила свой путь посреди зала, где уже скопилась очередь желающих подняться наверх. Через туннель, по обе стороны которого теснились дешевые закусочные и магазинчики, Темре вышел на улицу.
Сначала в Гильдию, потом домой принять душ, несколько часов на сон – и опять интуитивные блуждания по городу в маске и в полной боевой готовности. Чтобы срезать путь до трамвая, он пошел переулками.
– Эй, рыло косоглазое!
Так как никого больше с раскосыми глазами поблизости не наблюдалось, это обращение было, очевидно, адресовано ему.
Двое подвыпивших парней, у одного физиономия веснушчатая и опухшая, во взгляде пронзительная детская обида, второй уставился из-под козырька картуза угрюмо и тяжело.
– Почему вы на рынке вамсу продаете по двадцать сулов за шант? – выкрикнул обиженный. – Почему вы, торгаши островные, на нашем народе наживаетесь?!
– Любопытный вопрос, – хмыкнул Темре. – Только я не торгую на рынке, не по адресу обратились.
– Тогда какого краба ошпаренного ты по нашей улице ходишь, вместо того чтобы сидеть в дерьме на своем вонючем острове? Чего ты здесь потерял, свиное вымя?!
Пока веснушчатый парень надрывно и горестно орал, его приятель перемещался медленными шажками, обходя Темре сбоку. Правую руку он держал в кармане. Убийца наваждений не двигался с места, а потом стремительно отшатнулся, и второй ткнул ножом в пустоту.
Обоих агрессоров это обескуражило. Правда, всего на мгновение, а вслед за этим они двинулись на противника уже вдвоем, один – сжав большие мосластые кулаки, второй – держа на изготовку для удара снизу вверх клинок длиной с ладонь.
Драться оба умели и действовали слаженно – видимо, не в первый раз приглядели себе жертву на улице, но убийца из Гильдии оказался им не по зубам. При работе со своей клиентурой ему приходилось исполнять «танец труса» и в более быстром темпе. Не говоря уж о тренировках в гильдейской школе, когда на тебя нападают сразу четверо-пятеро и бьют нещадно, если не успеешь уклониться или отскочить. Жестокий метод, но без такой подготовки нет никакого смысла выходить против морока – просто-напросто не справишься. Именно по этой причине в убийцы наваждений не берут девушек, даже если те не обделены необходимыми задатками: не колотить же их в процессе обучения наравне с парнями.
Темре без труда увертывался и от кулаков, и от ножа, отчего противники еще больше бесились, решив, что он издевается. Если честно, не без того. Он и впрямь скалил зубы в презрительной ухмылке: ну, давайте попробуйте, достаньте меня! Достать его хулиганы не могли и яростно рычали, изрыгая непотребную ругань.
Первоначально он собирался сперва измотать их, потом оглушить и уйти, пока они будут сидеть на тротуаре и мало-помалу приходить в чувство, но этому плану не суждено было сбыться – в драку неожиданно вмешался четвертый участник.
– Молодые люди, вы что делаете?!
Это был бледный сутуловатый мужчина с потертым портфелем, в длиннополом пальто, которое служило ему явно не первый год.
– Гронси учим! – выпалил запыхавшийся парень с обиженными глазами. – За вамсу… по двадцать сулов… за шант… Мы ему щас покажем, свиное вымя, как цены задирать на наших рынках!
– А вы уверены, молодые люди, что это рыночный торговец? – окинув Темре взглядом, возразил прохожий.
– А нам без разницы, – буркнул второй. – Все паршивые гронси одинаковы!
– Да как вы можете так рассуждать, если в первый раз человека видите?
– Щас тебе покажу как, чтоб не совался в другой раз, сучий выкормыш, косоглазых защищать!
Второй не успел полоснуть ножом заступника: Темре, врезав ему носком сапога по запястью, выбил оружие. Пора заканчивать с этим безобразием. Очутившись у противника за спиной – тот отследил его маневр и начал разворачиваться, но не успел, – он нанес удар по затылку. Не настолько сильный, чтобы убить, но достаточный для того, чтобы агрессор повалился ничком на тротуар, сломав козырек глубоко нахлобученного картуза, так и не слетевшего с головы.