Убийца наваждений
Шрифт:
Темре обернулся, но подоспевших стражей порядка не увидел. Свистел его случайный знакомец в поношенном длиннополом пальто.
– Пойдемте, молодой человек, пока они не вернулись! – позвал тот, пряча свисток в портфель.
До остановки добрались почти бегом. Не сбавляя темпа, поднялись по лестнице на трамвайный мост. У Темре дыхание не сбилось, его спутник запыхался, но все равно шагал по ступенькам торопливо и целеустремленно. Ни тот ни другой не проронили ни слова, пока не оказались в вагоне, плывущем по своей решетчатой трассе под мерное пыхтение
– У вас на лице кровь, – сообщил спутник.
Ага, и на ободранных костяшках пальцев тоже. Над виском кожа рассечена, поверхностно задело кастетом. Могло быть и хуже.
– Чего вы дожидались, если у вас была с собой такая полезная вещь? – задал Темре вполне закономерный вопрос.
– Простите, но свисток лежал у меня в портфеле под бумагами и другой мелочью. Пока я его нашарил, пока достал… Вот, собственно, на это время и ушло. Я ведь хожу на службу, а там, если увидят, шуточки неприятные начнутся. Я ношу его с собой в целях личной самообороны, чтобы напугать хулиганов, если они нападут. Сегодня в первый раз пригодился… Помогло.
Голос у него был мягкий, извиняющийся, а речь лилась, как у хорошего чтеца.
– Если вы в следующий раз будете столько времени рыться в портфеле, вас зашибут раньше, чем успеете его вытащить. Не лучше ли держать его в кармане?
Собеседник был старше Темре лет на десять-двенадцать, и будь он гронси, возмутился бы: больно молод ты меня учить! Но у венгосов нет такой жесткой возрастной иерархии, и убийца наваждений решился дать ему совет, а то ведь и впрямь, если попадет снова в передрягу, свисток на дне портфеля его не спасет.
– Так карманы у меня… – печально произнес мужчина и умолк, не закончив фразу.
«Дырявые карманы, – предположил Темре. – За подкладку провалится».
Нет денег на новое пальто – это он понимал, не всем же быть богачами, но почему бы не купить за гроши лоскут прочной ткани и не починить прохудившийся карман? Вот это уже было ему совершенно непонятно. Впрочем, совать нос в чужие дела он не собирался. Сказал, что нужно было сказать, – и хватит, дальше человек сам разберется.
Навалившиеся на Лонвар свинцовые тучи выглядели угрожающе, в вагоне стало темновато, и убийца гадал, успеет ли он добраться до Гильдии раньше, чем польет.
Его случайный спутник, сидевший рядом, откашлялся и с торжественными нотками в голосе произнес:
– Молодой человек, я должен перед вами извиниться.
– За свисток? – удивился Темре. – Так я же знать не знал, что он у вас есть, и вовсе не рассчитывал на помощь со стороны. Пустое, забудьте об этом. Только на будущее лучше держите его под рукой.
– Я сейчас говорю не о свистке, а совсем о другом, – в его тоне проскользнуло легкое огорчение. – Вы же гронси? Венгосы должны осознать свою историческую вину перед гронси. Я извиняюсь перед вами за нашу историческую вину как венгос.
Убийца наваждений опешил.
– За что?..
– За то, что мы, венгосы, всегда жили лучше, чем ваш народ на голых островах посреди моря, за то, что мы всегда смотрели на вас сверху вниз, как зажравшиеся просвещенные негодяи на дешевую рабочую силу, за то, что венгосы не желают равноправия, оскорбляют и попирают вас, вынуждают вас ютиться в трущобах…
Пассажиры трамвая начали на них коситься.
«Сумасшедший, – с грустью сделал вывод Темре. – Везет мне сегодня на чокнутых: сначала те мерзавцы, теперь этот бедолага».
– …За то, что венгосы не хотят считаться с вашими традициями, за то, что вы повсюду встречаете грубость и враждебный прием, и не можете почувствовать себя в Лонваре как дома…
– Боюсь, вы все упрощаете, – наконец-то ему удалось улучить момент, чтобы возразить. – Вообще-то обе стороны хороши. А лично вы тут вовсе ни при чем, вам-то с какой стати заводить речь о вине?
– Я признаю свою вину как представитель венгосов перед всеми гронси, – гнул свое собеседник, его голос звучал вдохновенно и назидательно. – Пока мы, венгосы, этого не сделаем, перед нами не откроется выход из тупика, и мы не построим общество всеобщего процветания!
«Не хватало, чтобы нас с ним всем трамваем поколотили», – подумал Темре, оценивающе оглядывая длинный салон с истершейся до дыр обивкой и деревянными сиденьями.
Осмотр его успокоил, дальше неодобрительных взглядов и осуждающих реплик полушепотом дело не зайдет. Не тот народ подобрался: мужчины с портфелями под стать его полоумному спутнику – едут домой со службы, женщины и девицы в холлах разных расцветок, да еще в дальнем конце, наособицу, два пожилых рыболова с удочками.
– Грубят и не хотят считаться что те, что другие. Не все, но таких достаточно как среди венгосов, так и среди гронси. Виноватые в распрях найдутся с обеих сторон, – предпринял он еще одну попытку утихомирить собеседника.
В противостоянии венгосов и гронси не было тех, кто «лучше» или «хуже». По крайней мере, с точки зрения Темре. Сегодня на него напали венгосы, отребье самого последнего пошиба, зато пару месяцев назад он жестоко и расчетливо переломал руки-ноги троим гронси – чтобы неповадно было кидаться в глухих переулках на венгоских девушек. Если она вышла на улицу в ярко-красной холле из тонкого шелка, это значит, что она ничего не имеет против романтических приключений и флирта с незнакомцем. Флирта, а не изнасилования в подворотне.
У венгосов свои обычаи, не настолько патриархальные, как у гронси на островах, но вовсе не предполагающие вседозволенности, и раз уж ты приплыл на венгоский берег, будь добр об этом не забывать. Он кратко и доходчиво объяснил эту нехитрую истину трем подонкам, мычавшим от боли на тротуаре. Те так и не поняли, что досталось им не от враждебного венгоса, а от взбешенного их поведением соплеменника – перед тем как вмешаться, он благоразумно надел маску, а то не разгребешь потом последствий, включая ругань родственников и кровную месть.