Убийственная тень
Шрифт:
Он покатил по шоссе на Пейдж и быстро достиг плотины. Все здесь, казалось, сохранило прежний вид. И вода в реке, как прежде, отсчитывала время, которое нипочем здешним скалам. Джим спустил на воду свое легкомысленное каноэ и поплыл по течению, веслом лишь намечая курс, как учил его дед.
Справа из воды выпрыгнула рыба, наделав шуму, который вернул его в настоящее время. Он посмотрел на лениво расползающиеся по воде круги, и через мгновенье река восстановила свою совершенную геометрию.
Джим скользил под прикрытием скал, нависших над рекой и над временем, и
Сегодня ты должен выдержать испытание, T'a'a Hastiin. Мы не вольны выбирать время для битвы. Мы можем лишь быть готовыми к ней, когда пробьет час…
Дед не знал, что у внука уйдет столько времени, чтобы понять его слова. И все-таки он их наконец понял, вернулся и нашел свой путь.
У Хорсшу-Бенд Джим легко, помогая себе веслом, вывел каноэ на песчаный берег под отвесной скалой. Все было ему так знакомо, как будто с начала времен эта каменная глыба, отражаясь в зеленой воде, ждала его прихода.
Он вылез и полной грудью вдохнул прохладу реки.
Затем приступил к делу согласно дедовой науке.
Снял рубаху, оторвал от нее тонкую полоску и обвязал вокруг головы на манер предков. Солнце припекало, несмотря на ушедшее лето. Ветер, что веками катит колючие кусты и заметает следы людей, с легким посвистом холодил шею. Некогда Джим хотел забыть этот зов, но теперь вслушивался в него, прося дать ему сил и смелости, чтобы не сбиться с пути.
Он уже не индеец и не белый.
А просто человек, который ищет то, что потерял.
С вершины скалы на него глядят тысячи глаз. Это его предки, отцы отцов, и он всех их помнит. Они еще юношами начинали это восхождение и добирались до вершины с сознанием, что вступили в ряды мужчин.
Кто-то срывался и погибал, но и в этом было свое мужество. Потому что поражение – результат попытки и потому что лучше заблудиться в дороге, чем вовсе не выходить на нее. Ведь каждый человек, пускаясь в странствия в одиночку, берет себе в спутники свою душу.
Он поднял голову, выбирая место поудобнее.
Отвесная стена была почти гладкой, но справа чуть вкось тянулся вверх причудливый рельеф. В некоторых местах даже видны трещины, куда можно просунуть пальцы и зацепиться. Он поставил ногу на камень, вытянул руку и ухватился за выступ.
И с этого момента все стало легко.
Сила росла и росла внутри, перегоняя усталость. Один отрезок, отвоеванный у скалы, был стимулом для преодоления следующего. В каждой трещине и выступе он чувствовал следы человеческих рук и ног. Они были памятниками истории, которая не стоит на месте, свидетелями древней дерзости и бравады, которые необходимы настоящему мужчине, чтобы встать во весь рост и сверху взглянуть на мир иными глазами.
На полпути у него соскользнула нога, но уверенности он не потерял. Руки держали его крепко, а каменная глыба не была врагом. Снизу донесся грохот камней, что, подпрыгивая, катились к подножию. Джим понял, что это не угроза, а лишь увертюра к тишине.
Он быстро нашел ногой опору и продолжил восхождение.
Впереди он видел любимые
Старый Чарли, который всегда остается самим собой. Алан, которому не надо взбираться на отвесную скалу, чтобы доказать свое мужество. Суон, которая наконец-то поняла это. Эйприл, которая любит, не заботясь о понимании.
И Сеймур, его залог во времени, его маленькое бессмертие.
Каждое имя – улыбка, каждое лицо – воспоминание о былом позоре. Теперь позор смыт. Теперь он знает себя, знает, что ему делать, чтобы замкнуть давно разомкнутый круг и остановить следы, стремительно мерящие землю.
Джим поднимался, пока рука не зацепилась за кромку вершины. Он спокойно подтянулся и завис над пропастью, прислушиваясь к биению сердца и прерывистому дыханию.
Когда дыхание улеглось, а сердце вновь застучало в груди как друг, он встал на ноги.
Внизу бежала зеленая река меж каменных изваяний, отлитых водой и ветром, тем самым ветром, что сейчас обнял прохладными руками его блестящее от пота тело. Здесь он вернул земле прах деда и не откликнулся на зов большой белой птицы, которая была, есть и будет единственной истиной для всех людей.
Вот на этом самом месте.
– Я здесь, bichei.
Он пробормотал эти слова и на миг застыл неподвижно перед манящей бездной.
Джим (Три Человека) Маккензи, навах Соляного клана, почувствовал, что бездна ждет его, как блудного сына. И тогда он раскинул руки, поднял глаза к небу и легонько подтолкнул себя вперед. Ноги оторвались от скалы, и на лице вспыхнула улыбка человека, с надеждой глядящего в будущее.
Он летел, как не летал никогда прежде, и в золотых лучах солнца глаза его сияли одним цветом.
Прощание
Глава 45
Машина свернула с шоссе, поднялась на невысокий холм и остановилась перед футбольным полем. Машину вела Суон Гиллеспи, а рядом сидел Алан. В последнее время он сделал большие успехи, и на заднем сиденье вместо костылей лежала только палка.
Они понаблюдали за ребятишками, с воплями носившимися по полю, – сразу видно, любители, у профессионалов такого энтузиазма не бывает. Суон пыталась угадать, который из них Сеймур, но в дутых формах и шлемах все выглядели одинаково.
Чуть поодаль от них, у ограды, стояла Эйприл, а рядом с ней чинно и неподвижно восседал Немой Джо и лишь слегка поворачивал голову, следя за игрой. Он явно был не до конца уверен, что человеческая свора, обступившая его нового хозяина, не причинит ему зла, и был готов вмешаться в любой момент.
Суон повернулась к Алану.
– Подождешь или выйдешь со мной?
– Подожду, – усмехнулся Алан. – А то, чего доброго, ребятня подумает, что робокоп явился. Привет им от меня.
На самом деле он понял, что ей хочется поговорить с Эйприл наедине. Суон наклонилась, чмокнула его в щеку и выпорхнула из машины. Эйприл, видимо, почувствовала ее приближение, повернула голову и улыбнулась.