Убийственная тень

Фалетти Джорджо

Да, это большой дар, и Алан его ценил.

Еще один небольшой отрезок дороги без конца, и настанет момент, когда он окажется перед Суон, не зная, что делать и что говорить.

А главное – не зная, что она скажет в ответ.

Вот уже и ограда ранчо бежит бок о бок с машиной. Алан давно тут не бывал и удивился, как разрослась территория.

Коэн Уэллс все делает на широкую ногу.

И строит, и разрушает.

Джонас запарковал «континенталь» на стоянке для персонала, вышел из машины и, не выключая фар, поспешил помочь

хозяину. Не успел Алан встать на землю, как из темноты выплыл мужской силуэт и остановился возле капота:

– Добрый вечер, господа. Что вам угодно?

Охрана, отметил про себя Алан. Никаких инцидентов на ранчо «Высокое небо» до сих пор не случалось, но гостям приятно сознавать, что кто-то сторожит их сон. Охранник материализовался, едва они подъехали, значит, обслуживают здесь на уровне высоких цен.

Алан как следует устроил костыли под мышками и шагнул к человеку, заслонив от него Джонаса.

– Добрый вечер. Я Алан Уэллс, мне бы…

Охранник не дал ему закончить:

– Мистер Уэллс, прошу прощения, не узнал вас. Чем могу служить?

Алан смерил его взглядом в отраженном свете фар. Приблизительно его ровесник, по виду типичный аризонец. Высокий, светловолосый, под темной формой угадывается атлетическое сложение. К поясу прицеплена кобура автоматического пистолета; поначалу Алан ее не разглядел. В голосе неподдельное восхищение – и явно не тем, что он хозяйский сын, а его подвигами на поле боя.

Ладно, пускай себе восхищается, примем это за хорошее предзнаменование.

– Как тебя зовут?

– Алан, сэр. Как и вас.

И эту незначительную подробность будем считать добрым знаком.

– Мне нужно увидеться с одним человеком, который обосновался у вас.

Если тезка и подумал о неурочном времени, то не подал вида.

– Знаешь, в каком коттедже поселилась мисс Гиллеспи?

– Конечно. Она только что приехала.

– Только что?

Тезка Алан пожал плечами.

– В Финикс ездила, в аэропорт жениха встречать. Он прилетел ночным рейсом из Лос-Анджелеса. Мистер Фрайхарт предлагал послать нашего шофера, но она сказала, что сама поедет. – Он опять пожал плечами, словно удивляясь странностям этих киношников. – Может, это не мое дело, но они с первого дня так ругались, что пришлось попросить их быть потише, а то другим гостям мешают.

Алан помолчал, потом повернулся к шоферу.

– Наверное, нам лучше уехать домой.

Теперь пришел черед Джонаса загородить его от охранника.

– Мистер Уэллс, позвольте слово сказать?

– Говори.

Джонас понизил голос, но не до шепота, а так, чтобы его слышал только Алан и не слышал его тезка:

– Может, это будет стоить мне места, но я все-таки скажу, что думаю. Не верится, чтоб такой человек, как вы, приехал в такую даль и нескольких шагов испугался.

Алан помолчал, взвешивая слова шофера. Потом улыбнулся ему в темноте. Джонас прав. Он бы не приехал сюда, если б

его было так легко запугать. Да по большому счету он и не боится.

– Пожалуй, я последую твоему совету, Джонас. Так что места ты не лишишься, не бойся.

Джонас улыбнулся ему в ответ.

– Вот и хорошо, мистер Уэллс. Я ничего другого от вас и не ожидал.

Алан повернулся к охраннику. Тот стоял и терпеливо ждал, когда приезжие закончат шушукаться.

– Так ты знаешь, где ее коттедж?

– Ясное дело, знаю.

– Проводишь меня?

– Конечно. Он здесь, недалеко. Им выделили самый большой коттедж и малость на отшибе. Звезды, сами понимаете. – С этими словами он повернулся и направился в темноту. – Пожалуйте за мной, мистер Уэллс.

Они в молчании пересекли площадь перед клубом, который в этот час был освещен только небольшим фонарем у входа. И охранник, и шофер точно рассчитали свой темп, чтобы, с одной стороны, Алан мог поспевать за ними, а с другой – не замечал их стараний. Они поднялись по тропинке к ряду хоганов и, миновав их, вскоре остановились перед коттеджем, поставленным так, чтобы с веранды открывался великолепный вид на горы.

Два окна в коттедже были освещены. Изнутри, преодолевая барьер окон и двери, доносились голоса.

Алан направился к входу в коттедж, поражавший своей изысканной простотой. Сопровождающие довели его до калитки из штакетника, за которой был маленький палисадник, и дальше Алан пошел один. Пока он шел, опираясь на костыли, звуки голосов все нарастали и наконец превратились в слова. Он остановился на пороге, стыдясь, что подслушивает, но ничего с собой поделать не мог.

Мужской голос звучал громко и сварливо:

– А я говорю, поедешь в Лос-Анджелес со мной. Не хватало еще, чтобы твои глупые капризы сорвали нам всю работу!

В голосе Суон Алан расслышал необычную для нее решимость:

– А я говорю, не поеду.

– Нет, поедешь, я тебя пинками в задницу погоню, если надо будет. Ты контракт подписала и обязана его выполнять. На тебя нашла очередная блажь, но меня в это прошу не впутывать. Трахайся хоть до посинения с этим получеловеком, но…

Голос внезапно оборвался от гулкого звука пощечины. Вслед за этим послышалось злобное шипенье сквозь зубы:

– Ах ты, сука поганая!

И тут же до Алана донеслись сдавленный стон, звук падающего тела, грохот стула об пол.

Алан оперся на левый костыль, а правой рукой взялся за дверную ручку. Дверь была не заперта. Он толкнул ее с такой силой, что она гулко ударилась об стену.

Суон лежала на полу и прикрывала лицо руками. Склонившегося над ней человека Алан узнал по многочисленным фотографиям в журналах и люто возненавидел сразу, как только прочел в тех же самых журналах о том, что Саймон Уитекер взял Суон себе в любовницы.

Еще два шага – и Алан очутился в комнате.

При виде его лицо Суон просияло.