Убийственная тень
Шрифт:
Джим наконец понял, что ему делать. С глаз мгновенно спала пелена, и даже Чарли удивился, заметив на его губах улыбку.
– Он у меня, Коэн.
– Что у тебя?
– То, что вы ищете. Документ на право собственности Элдеро.
Уэллс не стал разыгрывать недоумение. Голос его зазвучал осторожно:
– И что ты намерен делать?
– Обсудить это с вами.
Пауза на взвешивание всех «за» и «против». Потом, как и предвидел Джим, алчность взяла верх.
– Что ж, давай. Где и когда?
– Сейчас. В Пайн-Пойнте – знаете такое место?
– Ну
– До встречи. Я дома и уже выезжаю.
Коэн Уэллс отключился. Джим на протяжении всего разговора сдерживал дыхание, а теперь набрал в легкие воздуху и подумал, какими словами скажет обо всем Чарли.
Он подошел к старику, заглянул ему в глаза. И Чарльз Филин Бигай, шаман племени навахов, увидел перед собой воина.
– Чарли, мне надо поговорить с тобой, а времени мало. – Джим придвинул стул, сел рядом и чуть понизил голос: – У меня к тебе несколько просьб.
Глава 44
Каноэ медленно скользило по реке.
Джим принял наследие покойного деда. Теперь он тоже мысленно называл Колорадо просто рекой. Он разгребал воспоминания так же сильно и плавно, как работал веслом. Под таким же небом и солнцем плыли они по реке много лет назад, когда он только-только вышел из младенческого возраста. Вокруг так тихо, ясно и спокойно, что, кажется, стоит повернуть голову, и увидишь на корме Ричарда Теначи: ладонью он касается воды, а на древнем лице индейца застыли вековое спокойствие и мудрость. Быть может, он здесь, только Джиму не дано его увидеть.
Поговорив с Чарли, он вышел из коттеджа на Бил-роуд и взял в сарае старое каноэ, заброшенное кем-то до лучших времен. Волоком дотащил до машины и закинул на крышу. Каноэ не деревянное, как то, дедово, а из желтого пластика, и на носу, конечно, нет фигуры Кокопелли. Но Джим хорошо усвоил, что вещи не всегда такие, какими нам кажутся. Многими чертами наделяет их взгляд людей.
На машине он без спешки добрался до места. Уже совсем рассвело, когда он въехал в Пайн-Пойнт, но дорога пока была пустынна. «Порше-кайенн» Коэна Уэллса стоял неподалеку от большой старой сосны. Завидев пикап, банкир вышел из машины, оставив дверцу открытой. Он бросил взгляд на каноэ, но ничего не сказал. Его теперь интересовало только одно, все остальное представляло собой лишние детали. Как деловой человек, он приехал оговаривать сделку и думал только о том, чтобы заключить ее на выгодных для себя условиях.
– Привет, Джим.
– Коэн…
Банкир сразу попытался взять инициативу в переговорах. По его правилам, сперва надо было подпустить немного лести.
– Молодец, что решил со мной встретиться. Судя по всему, ты самый умный из своего семейства. Где он?
Джим ответил вопросом на вопрос:
– Вам так необходимо было убить деда?
Уэллс явно растерялся, но отрицать не стал.
– Откуда ты знаешь?
– Не важно. Знаю – и все. И Алан знает.
– Врешь.
– Нет. Вы и сами понимаете, что не вру.
Джим бесстрастно разглядывал его. На лице
И Коэн успокоился. Решил не искать обходных путей и сбросил маску.
– Ричард Теначи был старый упрямый осел. Я не хотел его смерти, но в деле замешано слишком много чужих интересов. Я ответствен не только перед собой. Есть и другие люди, с которыми лучше не ссориться…
Излагая свои доводы, Коэн расхаживал взад-вперед и в конце концов очутился прямо под сосной. Дерево роняло смолу, потому травяной покров кончался на уровне тени от нижних ветвей. А вокруг ствола почва была темная, присыпанная иглами. Кое-где из земли вылезали вековые корни.
Не желая терять инициативу, Коэн взял быка за рога:
– Раз ты здесь, значит, понимаешь, что иначе я не мог. Надеюсь, мы договоримся. Вопрос только в сумме. Я знаю, что деньги для тебя не последнее дело. Отдай мне документ, и станешь очень богатым человеком.
Банкир чуть повысил голос на последней фразе. А Джим, отвечая ему, даже удивился своему спокойствию:
– Дело не в деньгах. Вы, верно, не знаете, что в последние дни здесь произошло несколько убийств. Все жертвы, за исключением Джеда Кросса, ни в чем не виноваты, кроме как в том, что появились на свет. И среди них ваш сын.
– Что ты несешь? Я всего час назад говорил с Аланом, он…
– Я не об Алане, – прервал его Джим. – Я о Кертисе Ли.
Если банкир и был потрясен этим известием, то ничем этого не выдал. Он привык к жестоким играм, которые эмоций не допускают. Но Джим знал: его хладнокровие лишь маска.
Он не дал Коэну времени ответить.
– Вам наверняка это покажется банальностью, но в жизни бывают моменты, когда деньги теряют свою цену.
Продолжая свой монолог, Джим испытал уже знакомое ощущение. Только на этот раз вползающее в мозг облако вместо тревоги наполнило его странным, почти неестественным покоем. Он посмотрел за спину Уэллса и увидел, как на границе травы и голой земли обозначились выпуклые следы.
Это его не удивило; он даже сказал себе, что иначе не может быть. Теперь он все знает и страшиться ему нечего. Когда все знаешь, уже не обязательно сражаться в одиночку, можно попросить помощи.
Джим перевел взгляд на стоящего перед ним человека. И Коэн Уэллс еще до слов прочел свой приговор в его глазах.
Но Джим все-таки произнес его:
– В жизни бывают моменты, когда надо расплатиться сполна. И я рад, что могу вам это сказать, Коэн. Такой момент для вас настал.
Видя, как быстро приближаются следы, Джим повернулся и пошел.
Ликующий вопль в его душе слился с воплем ужаса, который испустил Коэн Уэллс. Джим сел в свой «рэм», включил зажигание и отъехал, не оборачиваясь.