Убийственная жестокость

Эллисон Майклс

– Выпьем за вашего друга. Если бы он сегодня не пропустил встречу, я бы никогда не подсел за ваш столик.

Мишель согласно чокнулась и почувствовала на языке холодную кислоту дорогого вина. Оно казалось ещё кислее предыдущего, но, чтобы не показаться неблагодарной, она лишь улыбнулась собеседнику и не стала говорить этого вслух. Вместо этого она снова подумала о Дэне.

Да, если бы он сегодня не пропустил встречу, то Мишель никогда не догадалась бы, какой он на самом деле. Продажный, безнравственный, слабый.

А ещё в голове

проскользнула мысль о том, что если они будут платить счёт пополам, то этот ужин должен быть чертовски вкусным, потому что следующий месяц Мишель придётся ужинать одними лишь конфетами, что высыпали в вазочки на кухне «Хёрли, Блейк и Браун».

Вечер был просто потрясающим. Мишель-то думала провести его наедине с дешёвой едой и такой же дешёвой историей в мягкой обложке, но её новый знакомый спас субботу от провала. Мишель даже всерьёз подумывала о том, чтобы простить Дэна за его «прогул».

Гэбриэл оказался импозантным мужчиной, интересным собеседником и безоговорочным знатоком всего французского. Их беседа текла бурным потоком, ни разу не выбрасывая их на мель. А блюда, что выбрал Гэбриэл! Это был сам дар небес. Тартифлен оказался выше всяких похвал. Нотки картофеля, бекона и благородного сыра смешивались во рту и превращались в триумф вкуса. Её язык и вкусовые рецепторы ликовали, и даже кислое вино, бутылку которого они прикончили на двоих, уже не казалось таким кислым. Неужели поначалу она и правда хотела променять это всё на пиццу или роллы из забегаловок Арлингтона?

Мишель давно не чувствовала себя такой красивой, желанной и интересной в глазах мужчины. Гэбриэл давал понять, что увлечён ею, но делал это так красиво, умело и правильно, что его едва ли можно было уличить в ухаживаниях. Его взгляд порой вызывал в памяти образы Дэвида Блейка – тот тоже смотрел на неё с неподдельным… чем-то, горящим в ореолах зрачков. Но как только Гэбриэл начинал улыбаться, образ Дэвида рассеивался. Мистер Блейк никогда не смел так открыто выражать свои чувства даже при ней.

Ну и к чёрту Дэвида Блейка. Его и Шерри двоих в непроницаемом кабинете за закрытой дверью. Мишель переключилась на сегодняшний вечер и не собиралась возвращаться ни к кому другому даже мысленно.

Они так много говорили о Франции, что даже не успели перейти на более приземлённые темы, вроде работы и прошлого. Даже Дэвид не мог так много рассказать о Париже. Чёрт, снова Дэвид.

– Так вы родились во Франции? – Изумилась Мишель, когда официант принёс поднос с целой вереницей блюд. Она-то думала, что Гэбриэл просто красуется своими познаниями иностранного языка. Выходит, он коренной француз и вправду не говорит на английском.

Гэбриэл пожелал приятного аппетита и взялся за нож, чтобы начать трапезу. Перед ним вальяжно лежал себе дымящийся бёф бургиньон собственной персоной.

– Да, в Эльзасе на юге Франции. Родители обосновались там и остались на всю жизнь, а я со временем перебрался в столицу. Париж всегда был моей мечтой.

Как

и моей, подумала Мишель, вспоминая его магическое очарование. На не успела спросить, что забросило Гэбриэла в штаты. Почему он ужинал здесь в субботу в одиночестве. Когда их языки сцепились по поводу страны, которую оба любили, воспоминания и восхищения текли без остановки.

– Я сейчас лопну, – призналась Мишель, опьянённая вином, сытными блюдами и пленительным мужчиной напротив. – Никогда не ела ничего вкуснее.

– Как жаль, что желудок не бездонный, а то я бы заставил вас съесть всё меню.

– Вы говорите так, будто перепробовали здесь всё.

– Так и есть. Я бываю здесь гораздо чаще, чем вы можете себе представить.

Мишель случайно бросила взгляд на часики на запястье и обомлела. Уже почти девять! Так поздно. Они просидели за столиком четыре с половиной часа, вспомнили все тайные уголки Франции и умяли за обе щеки шесть блюд на двоих. Мишель и не подозревала, что может так уютно себя чувствовать в компании человека, с которым познакомилась пять минут назад. В животе сгрузилась тяжесть, но на душе заклубилась странная лёгкость.

– Если девушка смотрит на часы, значит, она выдумывает предлог, чтобы сбежать, – заметил Гэбриэл, осушая остатки на дне бокала.

– Мне очень понравился наш вечер, – поспешила заверить его Мишель и говорила искренне. – Правда. Я давно так чудесно не проводила время, не ела таких блюд и не вспоминала любимую Францию.

– Был рад угодить вам по всем трём пунктам. Но мне почему-то кажется, что сейчас последует какое-то «но»…

– Но, – усмехнулась Мишель. – Мне и правда пора. Не буду выдумывать никаких предлогов, чтобы сбежать. Просто выдалась непростая неделя, и я бы хотела отдохнуть в родных стенах.

Гэбриэл слегка шлёпнул себя по голове.

– Вот я болван! Даже не спросил, где вы работаете. Очень некрасиво с моей стороны.

– Ну что вы, в моей работе нет ничего интересного.

– Позвольте мне об этом судить. – Он заговорчески улыбнулся. – В следующий раз. Я бы хотел увидеть вас ещё раз. Прошу вас.

Гэбриэл был великолепен с выражением просящей невинности на лице. За ней, конечно же, скрывались более неприличные затеи – это было видно по лукавству в глазах. Но Мишель было так хорошо этим вечером, что она решила дать ему шанс.

– Думаю, нет ничего плохого, если мы увидимся снова.

Гэбриэл засиял и чуть не взлетел от удовольствия.

– Но с одним условием.

– Я внимательно слушаю.

– Мы не будем столько есть. Иначе через несколько недель вы сильно удивитесь, когда к вам на свидание пришлёпает тюлень.

Мишель позабавила собственная шутка, но она испугалась, что та была слишком глупой, ведь Гэбриэл как-то странно на неё посмотрел. Серьёзно и очень пристально.

– Несколько недель? Неужели вы только что признались, что у нашего знакомства будет продолжение?