Убийство-2
Шрифт:
Он умолк на полуслове.
— Не стал бы лгать? Не стал бы ничего скрывать?
— Да, — согласился Согард. — Мне жаль, но… дело серьезное. Полковник вообще вел себя очень странно с тех пор, как начались убийства. — Он покачал головой. — Сегодня он даже начал обвинять меня…
— В чем?
— Он просто зациклился на этих убийствах.
— В чем он тебя обвинял? — повторила она.
Сзади раздался шорох, Согард обернулся и зыркнул взглядом на Биляля, который сидел возле стола и не знал, куда деваться.
— Он сказал, будто я скрыл от расследования
Она запахнула на груди черную куртку, оглядела гостиную, стены, увешанные фотографиями, почетными грамотами, памятными знаками. Все, что осталось от военной карьеры Торстена Ярнвига.
— Я попытаюсь помочь ему, сделаю все, что в моих силах, — произнес Согард, подходя к ней. — Обвинения серьезные, но, надеюсь, они учтут его моральное состояние. К тому же его заслуги перед армией должны…
— Значит, он все-таки поверил Йенсу? После всего, что произошло?
Согард пожал плечами:
— Мне так показалось. Это, конечно, безумие… — Он не умел вести подобные разговоры и чувствовал себя не в своей тарелке. — А как ты? Как Йонас? Может, принести вам еды или еще чего-нибудь?
— Мы сами справимся, спасибо. Сейчас я хочу видеть отца.
— Тебе не разрешат. По крайней мере пока не закончится следствие.
— Согард, он отдал армии всю жизнь! Как они смеют так с ним обращаться?
— Твой отец говорил с Йенсом, помог ему сбежать. Чего ты ожидала?
— Ты должен сказать мне, если что-нибудь узнаешь. Хотя бы на это я могу рассчитывать?
— Конечно. — Он попытался взять ее руку, но она отпрянула, сердито взглянув на него. — Если тебе или Йонасу…
— Я же сказала — нам ничего не нужно.
Она пошла к выходу. Согард протянул руку, чтобы остановить ее.
— Луиза, ты же не думаешь, что я в этом как-то замешан?
— Нет, — ответила она слишком быстро, — с чего ты взял?
Согард проводил ее до двери и снова подошел к столу полковника.
— Ты обязан был доложить лично мне, — сказал он Билялю. — Мне плевать на то, что велел тебе Ярнвиг. Я больше не желаю узнавать все от генерала Арильда, ясно тебе? — Он придвинул кулак к смуглому лицу Биляля. — Ты должен отчитываться только передо мной, запомни это раз и навсегда.
Он взглянул на разложенные на столе карты, схемы дислокации, записи радиопереговоров и вдруг одним резким движением сбросил все на пол. Биляль стоял навытяжку и молча смотрел перед собой.
— Собрать все немедленно, — приказал Согард и сел за стол.
Примерно в то самое время, когда самолет с Лунд и Странге на борту поднялся с взлетной полосы Каструпа в небо, Томас Бук с удивлением наблюдал за тем, как процесс принятия антитеррористического законопроекта парламентом замер на полпути.
Неожиданное требование Краббе предоставить дополнительную информацию вынудило Грю-Эриксена отложить голосование. После этого премьер-министр вызвал Бука для краткой и неприятной беседы, во время которой министр юстиции сообщил главе правительства
Когда он вернулся к себе, Плоуг встретил его оценивающим взглядом.
— Вы ведь в карты не играете? — спросил он.
— Конечно нет. А что?
— За карточным столом про вас сказали бы: обремизился. [6] Мы ведь знаем только о том, что полиция отправила в Гильменд своих людей. Но мы понятия не имеем, смогут ли они…
— Они надеются узнать у этого врача про лишнюю руку?
— Да нет же! — воскликнул Плоуг. — Когда вы наконец научитесь советоваться со мной, прежде чем делать такие серьезные заявления? Этот врач теперь главный подозреваемый во всех убийствах…
6
Обремизиться (в карточных играх) — проиграть вследствие ремиза, не взять установленного количества взяток.
— К завтрашнему дню я должен быть во всеоружии. Грю-Эриксен не станет больше ждать. — Он обернулся к Карине. — Попробуйте раздобыть любые сведения о переговорах между военными и Министерством обороны по поводу поездки в Гильменд.
— К завтрашнему дню? — переспросила она, округлив глаза.
— Разве у нас нет права доступа к такой информации?
— Только до определенной степени. Обычно на такой запрос уходит около недели…
— Нет у нас этой недели! Сколько можно повторять…
Утирая пот со лба, он плюхнулся в кресло, беспомощно глядя на растущую гору бумаг на столе. Карина подкатила стул и села рядом.
— Что? — спросил он устало.
— У меня идея. Мы перестаем кричать на людей, а вместо этого пробуем убедить их в том, что рассказать нам правду в их же интересах.
Бук рывком открыл ящик стола, вытащил шоколадный батончик, впился в него зубами.
— Не понимаю, о чем вы, — проговорил он, жуя.
— Единственный человек, который мог бы разоблачить Грю-Эриксена, — это Флемминг Россинг.
Плоуг застонал:
— Карина, даже если Грю-Эриксена действительно есть в чем разоблачать, с какой стати Россинг станет говорить с нами?
— Чтобы спасти свою шкуру? — предположил Бук. — Допустим, мы заставим Россинга поверить, что, держась Грю-Эриксена, он потеряет больше, чем если выложит нам все как есть… — Он почесал бороду. — Если Россинг поймет, что в конце концов все так или иначе выплывет наружу, он наверняка захочет обелить себя. Когда у нас будут первые известия от Лунд?