Убийство-2
Шрифт:
— Они еще в самолете, — сказал Плоуг. — Приземлятся только утром. В их распоряжении будет всего один день. Даже не представляю, что можно сделать за такое короткое…
У Бука зазвонил мобильник. Он нажал кнопку вызова сразу, не взглянув на дисплей. Звонила Мария, она с первых же слов стала обвинять его в том, что он пропал, жаловалась на детей.
Она сердилась. Он тоже. Наконец сдерживаемые эмоции хлынули наружу. Все, что злило, подавляло, огорчало Томаса Бука, обрушилось разом на любимого человека, которого
Потом он швырнул телефон на стол и уставился на аппарат так, будто все случилось из-за него. Смущенные Карина и Плоуг молчали.
— Все, больше не принимаю никаких звонков из дома, — несчастным голосом распорядился Бук.
Время близилось к полуночи. Он посчитал, сколько сейчас в Афганистане, и попытался представить себе в этой далекой враждебной стране ту странную женщину из полиции, которую видел лишь однажды в служебном помещении ресторана в разгар свадебного банкета.
10
Вторник, 22 ноября
Почти весь полет до Стамбула Лунд спала. Заснула она и потом, когда они пересели на неудобный военно-транспортный самолет, который должен был доставить их из аэропорта имени Ататюрка в лагерь «Бастион». Где-то на полпути она проснулась, открыла глаза и обнаружила, что ее голова лежит на плече Странге. Он не знал, что она смотрит на него. Его худощавое лицо было спокойно, взгляд направлен прямо перед собой.
Воспоминания, догадалась Лунд. Вероятно, армейские годы так и не отпустили его.
Говорить не хотелось, поэтому она подняла голову с его плеча, откинулась на спинку жесткого кресла и попыталась снова заснуть, чтобы не думать о том, что ее ждет в этой совершенно непонятной для нее стране, которую она даже смутно не могла себе представить.
С летного поля «Бастиона» их отвезли в лагерь «Викинг», в расположение датского контингента. Этот городок из времянок и палаток больше напоминал какие-нибудь трущобы. По узким улицам разъезжала военная техника, нагруженная людьми и оружием.
Их документы проверял немногословный офицер со скучающим видом. Он же прикрепил к ним солдата с машиной и молча указал на снаряжение, которому был отведен целый угол в пропускном пункте. Странге помог ей надеть большую тяжелую каску, обтянутую тканью защитного цвета, и бронежилет, настолько неудобный, что Лунд возненавидела его с первой секунды.
— Зачем мне это? — недовольно спросила она. — Мы же всего-навсего собираемся допросить врача!
Странге и офицер уставились на нее с недоумением.
— Нам что, придется пересекать линию фронта? — Она стала скидывать с себя бронежилет.
— Это Гильменд, — сказал офицер. — Здесь нет линии фронта.
Странге осторожно надел на нее снаряжение.
— Это называется «личная броня», — говорил он. — Тяжеловато, конечно, но может защитить от автоматной очереди. Да и от взрыва тоже? Или от ножа…
— А если они в голову стрелять будут? Или при взрыве ноги оторвет. Тоже поможет?
— Прекрати, Лунд. В полиции такие же бронежилеты. Мы обязаны их надевать при задержании вооруженного преступника. Ты что, никогда ими не пользовалась?
Она не стала ему отвечать, что пистолет тоже редко брала с собой.
— У нас в Гедсере таких не носят, — сказала она, позволив ему застегнуть на ней бронежилет, и потом поерзала внутри этого панциря, чтобы найти положение, в котором он не так сильно давил на плечи.
— Вам очень идет, — сказал офицер. — Ваш самолет вылетает в семь вечера. Вы должны быть в нем. Даже если мне придется запихнуть вас туда силой.
«Лендровер» вез их по тряской каменистой дороге, местность вокруг была сухая и голая, воздух холодный и пыльный. Они ехали уже двадцать минут, а пейзаж за окном почти не менялся: ни селений, ни встречных машин. По обе стороны горизонта виднелись вдали горы с заснеженными вершинами. Водитель — парень лет двадцати пяти в темных очках и с тощей бородкой — хорошо знал маршрут. Лунд никогда особо не любила путешествовать, и Гильменд не заставил ее сердце биться сильнее.
— Сейчас не лучшее время для визитов, — сказал солдат. — Сегодня утром подорвались два смертника. Несколько недель было тихо, и вот снова зашевелились, сволочи.
Они сидели бок о бок на заднем сиденье: Странге чувствовал себя как рыба в воде в бронежилете и каске, Лунд никак не могла найти более-менее удобную позу.
— В госпитале сейчас сумасшедший дом, — добавил водитель. — Застегните каску, пожалуйста. И жилет. Иначе от них никакого толка.
Странге вздохнул, повернулся к Лунд и двумя ловкими движениями затянул застежки, она даже не успела ничего возразить. Водитель хмурился: присутствие во вверенном ему автомобиле женщины явно не радовало его.
— Вы не хотите… освежиться, когда мы прибудем на базу? — спросил он.
— Нет. Везите нас прямо в госпиталь, — отрезала она. — Мы хотим видеть Фредерика Хольста.
Через полчаса показался первый встречный транспорт — грузовичок с открытым кузовом, набитый местными жителями. Похоже, крестьянами. Проезжая мимо них, афганцы все как один повернули головы в сторону «лендровера». Лунд отметила, что при их приближении молодой боец за рулем напрягся. Вскоре на дороге стало оживленнее: такие же старенькие грузовики, несколько потрепанных легковых машин, но в основном армейские джипы, бронемашины, фургоны с солдатами.