Убийство-2
Шрифт:
— Однажды ты ударил маму, и она ушла от тебя, — сказала Луиза медленно и нарочито спокойно. — Я поступлю так же.
— Я был хорошим мужем! И не по собственной воле уехал воевать через месяц после твоего рождения.
— Тогда не было войны. Кстати, Йенс тоже уехал не по собственной воле. Его послал туда ты.
— Нет! У него был выбор. Он пошел добровольцем.
Нахлынули воспоминания: прощание со слезами на глазах, крошечный Йонас в коляске, чувство одиночества, растущее в душе.
— Он
— Ты лжешь.
— Говори обо мне что хочешь, но только не это. — Он убрал руки с ее плеч. — Я никогда тебе не лгал. Йенс хотел уехать. Я пытался его переубедить, но он и слышать ничего не желал. Он сказал, что это… его долг.
Закипали слезы, а она всегда ненавидела их.
— Йенс совсем не тот человек, за которого ты его принимаешь… — сказал он и, вынув носовой платок из кармана, протянул ей.
— Пожалуйста, уходи, прошу тебя.
Он по-прежнему стоял напротив.
— Уходи отсюда! — крикнула она.
Когда Торстен Ярнвиг вышел, Луиза оглянулась. У двери, разделяющей комнаты, стоял Йонас. Она так и знала, что увидит его там. Такой был период в их жизни.
Перемирие с Россингом продлилось недолго. Около девяти часов вечера министр обороны позвонил Буку и потребовал объяснений, почему полиция эксгумирует тело офицера, убитого два года назад.
— В Дании одиннадцать тысяч полицейских, — ответил Бук. — Признаюсь, я не могу сказать вам, чем занят каждый из них в данный момент.
После такого ответа взаимное недовольство только нарастало, и разговор быстро завершился. Затем Бук попытался рассуждать логически — так же, как рассуждал, когда решал, будут ли продаваться произведенные его фермой молоко, свинина и яйца. Для начала нужно было определить, что им известно.
— Россинг попросил встречи с Монбергом. Мы точно знаем, что темой беседы был Йенс Петер Рабен.
Плоуг тем временем проверил содержимое своих папок и обнаружил один документ, имеющий отношение к той встрече.
— Если верить этому, — помахал он найденным листком, — официальной темой встречи было предупреждение преступной деятельности среди демобилизованных солдат.
— Почему нет протокола встречи?
— Они говорили наедине. Я был занят подготовкой законопроекта в тот день.
— Вас не позвали, Плоуг, будем откровенны.
— Ну да, не позвали. Но сам по себе этот факт нельзя считать подозрительным, А еще у Монберга была навязчивая идея сократить расходы на содержание тюрем. Полагаю, чем меньше солдат…
Плоуг не закончил фразу, так его взволновала другая мысль.
— Если Монберг знал о следствии, проведенном военной прокуратурой, и после убийства Драгсхольм не предупредил об этом полицию, —
— От полиции и службы безопасности было что-нибудь новое?
— Сейчас они препираются из-за эксгумации тела одного солдата. Вот уж действительно! Взять и выкопать, ничего никому не сказав. Кёниг в ярости. Он утверждает, что никакой необходимости в этом…
— Я хочу знать то, что знал Монберг. Все до последнего слова. И поговорите с Кариной. Она скоро будет. Я попросил ее зайти к нам, когда к Мерле придет няня.
— Вы попросили ее зайти? — обескураженно повторил Плоуг.
— Да. Чтобы поблагодарить. И чтобы умолять ее вернуться на работу.
— Нет! — Плоуг казался смертельно обиженным. — Это невозможно. Будет заседание дисциплинарного совета… Я объявил о вакансии…
— Ну так объявите о том, что вакансия закрыта.
— Она спала с министром!
— Со мной она спать не будет, не волнуйтесь. — Бук протянул помощнику свой телефон.
— Нет, — затряс головой Плоуг. — Я не стану. Бук, даже моему терпению приходит конец. Вы слишком многого от меня требуете.
И он торопливо вышел.
В приемной сидела Карина. Она была в джинсах, в которых никогда не появилась бы на работе, и в элегантном пиджаке с розовым шарфом.
«Попался», — подумал про себя Плоуг, проклиная коварство Бука.
— Привет, — сказала Карина и улыбнулась как ни в чем не бывало.
Он не мог просто развернуться и уйти. Это было бы невежливо.
— Томас сказал, что вы хотели меня видеть.
— Догадываюсь.
— Так вы хотели?
— Нет. Это была его идея. Он только что поставил меня перед фактом.
Она поднялась, изогнула губы в кроткой улыбке, которую он видел тысячи раз за последние несколько лет.
— Ладно. Я поняла, — сказала Карина и пошла к лестнице. Но, взявшись за перила, остановилась.
— Я хочу, чтобы вы знали, Плоуг… Мне очень нравилось работать здесь. Я многому научилась, и в основном от вас. Вряд ли здесь существует такая проблема, с которой вы не справитесь. Проекты, меморандумы, межправительственные диалоги…
— Спасибо, — улыбнулся он.
Она рассмеялась:
— Жаль только, что вы такой зануда, когда дело касается живых людей. И работа допоздна… — Карина неожиданно развернулась и встала перед ним. — От меня ушли одна за другой три няни, потому что каждый вечер мне приходилось сидеть тут до ночи, чтобы выполнить ваши… ваши невыполнимые требования. Но вам и этого было мало. Что бы я ни делала…
— Это правительство, — наставительно произнес Плоуг, стараясь подавить обиду. — Министерство юстиции. Все должно быть сделано как следует.