Убийство Морозного Короля
Шрифт:
Когда он подошел к домику, который все еще горел, Морозко призвал свою магию. Снежная пыль закружилась вокруг него, поднимаясь в виде циклона, а затем он провел рукой по земле. Вспышка снега потушила огонь, не причинив особого вреда остальному дому.
Задолго до того, как Эйра заговорила, он почувствовал ее запах на ветру. Травяное мыло прилипло к ней, смешавшись с ее собственным запахом.
— Ваше Величество, — сказала Эйра, подойдя к нему сбоку.
Морозко повернулся на пятках, внимательно изучая ее черты. Ее глаза были красными от слез,
— Мой отец сейчас отдыхает. — Она кивнула, поджав губы. — Спасибо, что прислал целителя.
Морозко молчал, его взгляд снова переместился на сгоревший дом. Он не испытывал особого облегчения, но, по его мнению, был рад за Эйру.
— Я слышала, что стража осталась в деревне.
Вся тяжесть этой бойни легла на его плечи, грозя поставить его на колени.
— Во всяком случае, до конца ночи, пока мы не сможем лучше оценить, с чем столкнулись. И чтобы убедиться, что Винти не подвергнется новому нападению. — Он знал, каков ущерб, пройдя через него, но не число погибших.
Эйра поджала нижнюю губу.
— Ты остановишься в одной из пустующих хижин?
Потому что жители мертвы.
Он вздохнул.
— Я могу переночевать снаружи. Мне это не впервой. — Холод не трогал его, не то что людей. В юности он убегал из замка, разгневанный одной из вспышек гнева матери. Морозко бежал от дворца так далеко, как только позволяли ноги, а когда уставал, находил высокую сосну и засыпал под ней. Нука был тогда еще щенком, не таким крупным, как сейчас, и он обхватил Морозко, защищая его. В конце концов королевская стража выследила его, но после этого Морозко стал часто убегать и спать под звездами.
Кроме того, освободившиеся дома можно было использовать для ухода за ранеными, как отец Эйры, или для подготовки мертвых, как Петре, к похоронной церемонии.
— Не будь смешным. Ты можешь хотя бы спать под крышей. — Она сделала паузу, прикусив нижнюю губу. — Ни один из этих домов не сравнится с замком, но это лучше, чем спать на земле.
Возможно, ему не стоило удивляться тому, что она заботится о нем, но он все равно внимательно изучал ее черты. Доброту ему открыто не предлагали, король он или нет.
— Очень хорошо, птичка. Я поселюсь в одном из пустующих домов. — Он наклонил голову и кивнул. — Нука может подежурить со стражниками всю ночь. — Он указал на одно из возвышающихся деревьев неподалеку. — И твой друг тоже, если он сочтет нужным. — Морозко осмотрел небо в поисках совы, но ее нигде не было видно.
Эйра прочистила горло, и голос ее дрогнул.
— Дом Насти пуст… Иди за мной. — Она повернулась и пошла к небольшому каменному домику. Несколько окон были разбиты, но строение осталось целым.
Морозко посмотрел на дорогу, отметив, что находится всего в нескольких домах от того места, где покоится отец Эйры, Федор. Если понадобится, он сможет быстро оказать им помощь, тем более что на страже стояла Нука.
Вместо того
— Пойдем, птичка, — предложил он и шагнул вперед, толкая дверь.
Внутри было темно, не горел ни очаг, ни свечи. Морозко щелкнул пальцами — пламя выскочило из подсвечников, и очаг ожил. Он прошел в глубь дома и сел в деревянное кресло у огня.
Эйра села не сразу. Она собрала несколько сложенных дров и подлила масла в огонь.
— Ты сказал, что расскажешь мне все.
— Все, — повторил он и откинулся на спинку кресла. — Это займет больше времени, чем ночь, но я расскажу тебе то, что ты хочешь знать… что тебе нужно знать.
Она пересела в другое кресло рядом с ним, ее темные глаза смотрели на него с пристальным вниманием.
— Что это за существа, которые это сделали? И вернутся ли они?
Морозко отвернулся от нее и оперся локтем на подлокотник кресла. Его глаза следили за тем, как пламя в очаге лижет и танцует на недавно добавленных поленьях.
— Когда Фростерия восстала против моей матери и убила ее, она создала зловещее существо, известное как подменыш. Она прокляла землю, гарантируя, что даже в смерти ей будет оказана какая-то честь. Добровольно пожертвовав жизнью и произнеся ритуальные слова, она получала признание, потому что злая часть ее продолжала жить. Это удерживало печать на месте, но если жертвоприношение не происходило, печать разрушалась, и ее творения выходили на свободу.
Он нахмурил брови, рассказывая о коварстве своей матери.
— Я рассказал об этом Винти, и они поняли, что это станет гибелью для земли и ее правителя. Это была достаточно простая задача, или я так думал. Не моя вина, что твои люди забыли. — Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Эйру, на ее лице промелькнула сложная гамма эмоций. Сожаление, печаль, гнев.
— Я не знала ни о чем из этого. Если бы я знала, я бы сама принесла в жертву одно из животных, — прошептала она. — Но у нас был трудный год…
— Я знаю, — процедил он. — Но в целом это спасло бы Винти от нынешней душевной боли. — Морозко пожал плечами, не забывая об их трудностях. И все же жертва была необходима, по какой-то чертовой причине. — Я не сказал тебе, потому что твой народ должен был помнить о такой важной вещи. И хотя это было глупо с моей стороны, я знал, что бессмертные смогут справиться с тем, что придет им на помощь, если печать сломается.
Между бровей Эйры пролегла линия.
— Смертные стареют, наш разум увядает, и мы умираем, если ты не помнишь. Так что да, вещи превращаются в сказки или исчезают вовсе. Иногда напоминания необходимы.
— Это не твоя вина, но смертным свойственно хранить традиции, передавая их друг другу. Я думал, что эта не будет отличаться от других. — Он тяжело вздохнул, разочарование на время покинуло его. — Перед тем как прийти в деревню, у меня было видение.
Глаза Эйры расширились, и она уставилась на него.