Убийство на 45 оборотах
Шрифт:
– Только письма, – объявил он.
Ева ждала его у лифта. Ее лицо прояснилось. В эту минуту она была похожа на девочку, и Лепра внезапно захотелось утешить, защитить ее. Он открыл дверцу лифта, задвинул решетку.
– Я начинаю думать, – сказал он, – что больше никаких пластинок не будет. Твой муж не так глуп. Он должен был понять, что угроза, если ее повторять слишком часто, теряет свою силу.
– Не верю я этому, – сказала Ева.
Голос ее звучал весело. Лепра обнял ее,
– Нас могут увидеть, дурачина!
Лестничные площадки, мелькавшие за дверцей лифта, были пусты, и он стремительно приникал к этим сочным губам, со страхом ожидая следующего этажа, и с радостью убеждался, что и тут никого нет. Лифт остановился.
– Дай ключ, – сказал Лепра. – Сегодня я хочу открыть дверь. Давай сыграем, что я как будто вернулся к себе домой.
Он пропустил ее вперед и снова обнял, не давая ей времени обернуться: «Ева, спасибо тебе за все, что ты мне сейчас сказала. Я, правда, не согласен с тобой. Но постараюсь любить тебя лучше».
Она посмотрела на него. Он взял ее лицо в свои ладони и поднял к своим губам, как чашу со свежей водой.
– Клянусь, – проговорил он, – я буду защищать тебя от него, от тебя самой, от себя. Но сначала мы очистим эту квартиру. Я поцелую тебя здесь, в прихожей…
Он прикоснулся губами к ее лбу, к глазам и, нежно взяв за руку, потянул в гостиную.
– И здесь я тебя поцелую, потому что здесь ты страдала из-за него.
Он коснулся губами ее щек, носа, пылающих губ. Он чувствовал, как она взволнована, открыта ему. Он медленно повел ее в спальню.
– Здесь я поцелую тебя потому, что он тебя любил…
Его губы нашли губы Евы, и она не смогла сдержать стона. Ему пришлось поддержать ее. Его рука скользнула по ее плечу, туда, где угадывалась округлость груди. Но он овладел собой и продолжал водить Еву из комнаты в комнату, не переставая повторять все тот же очистительный обряд.
– Жан, – выдохнула она, – хватит… Больше не могу…
Он отвел ее обратно в гостиную, посадил, но она, не отпуская его, спрятала голову у него на груди.
– Я хочу тебя, – прошептала она, вцепившись зубами в отворот его пиджака.
– Не сейчас. Мне, может быть, тоже надо отдалиться от тебя, чтобы ты пострадала… Я усвоил урок…
Она высвободилась и легонько оттолкнула его.
– Чудовище, – сказала она весело. – Ты настоящий самец!
Оба рассмеялись.
– Вот какой я тебя люблю – радостной, страстной. Повтори: чудовище.
– Чудовище!
– Ева, милая, это правда? Ты хочешь?
Он снял пиджак, бросил его на спинку стула, и из кармана посыпались конверты, письма.
– А, твои воздыхатели!
Он собрал конверты с пола, но, увидев последнее, нахмурился и медленно встал.
– Это еще что?
– Дай мне, – сказала Ева.
Но поскольку он не выпускал конверт из рук, она прочла у него через плечо:
«Дирекция полицейского управления»
– Боже мой!
– Невероятно, – прошептал Лепра.
– Они нас выдали.
– Не говори глупости. Кто мог нас выдать?
Лепра нервничал, ему никак не удавалось просунуть мизинец, чтобы разорвать конверт. Он в сердцах топнул ногой, разорвал бумагу и выдернул письмо. Там было лишь одно предложение, напечатанное на машинке:
«Мадам,
Прошу Вас срочно зайти ко мне в кабинет по касающемуся вас делу.
Комиссар Борель».
– По касающемуся меня делу? Ничего не понимаю, – сказала Ева.
– Я тоже, – признал Лепра.
С письмом в руке он тяжело опустился в кресло и перечитал эту фразу. «Касающемуся вас делу… Комиссар Борель…»
– Они все знают, – сказала она. – Они получили письмо.
– Да нет же! – вскричал Лепра. – Подумай сама… Твой муж не мог при жизни объяснить, как его убьют. Никто его убивать не собирался. Все произошло совершенно случайно.
Портрет Фожера по-прежнему стоял на полке. Его живые глаза, казалось, иронически наблюдали за происходящим из-под припухших век.
– А зачем меня вызывают? – сказала Ева. – Может, они что-то нашли… Не знаю, что и думать.
– Что нашли? Судебный медик написал отчет… страховая компания произвела свое расследование… эксперты засвидетельствовали несчастный случай… Где еще можно найти что-нибудь подозрительное?
Лепра силился побороть захлестывающую его панику, но понимал, что все эти доводы неубедительны.
– Предположим, – сказала Ева, – что они получили письмо, в котором Морис объясняет, что мы замышляем его убить. И просит, в случае если он погибнет трагически, неожиданно, внимательно изучить обстоятельства смерти… По-твоему, они будут сидеть сложа руки?
– Они подумают, что кто-то неудачно пошутил.
– Может быть. Но все-таки наведут справки. Проверят, действительно ли это почерк моего мужа. И если он сам нас обвиняет… можешь себе представить, как сильно прозвучит это обвинение!
– Они ничего не найдут, там нечего искать!
– А газеты? Вообрази на минутку заголовок: «Был ли убит Морис Фожер?»
Он схватился за голову, потом вскочил.
– Я иду.
– Куда?
– К комиссару. Лучше с этим быстрее покончить. Сейчас четыре. В пять мы от этого избавимся. Пусть арестует меня, если захочет. Лучше так, в конце концов.