Убийство не берет отпуска
Шрифт:
— Что случилось с этой проклятой телефонисткой? Шейн, добудьте мне льда. Боль настолько невыносима, что я ничего не соображаю. А мне это необходимо. Заверните лед в полотенце… На худой конец, просто намочите какую-нибудь тряпку холодной водой.
Детектив отправился на кухню, проверил, есть ли кубики льда, залив формочку холодной водой, и не закрыл кран. Сам же тихонечко вернулся в гостиную послушать, о чем говорит его гость. К сожалению, тот говорил быстро-быстро по-испански. Ничего не поняв, Майкл вернулся в кухню.
Холодильник был старой
— Да, да,— произнес он в трубку уже по-английски.— Но вчера. Вчера! Я хочу знать его слова в точности. Говорил ли он, что пока еще не решил, сделает ли это? Что именно он говорил?
Шейн вернулся в гостиную и снова принялся за коньяк.
— А в конце? — спросил Альварец.— Ну и чем все кончилось? Вы убедили его?
Какое-то время он слушал.
— Олл-райт,— заговорил он снова.— Это я понимаю. И все же у вас ощущение, что он сделает так, как запланировано? Это важно. Я должен знать точно.
Опять долгая пауза.
— И сегодня по телефону?
Очередная пауза была еще длиннее, наконец он заговорил:
— Нет, нет. Я вас не критикую. Он — трудный человек, но вы с ним должны справиться. Когда вы снова его увидите?
Почти сразу же Альварец воскликнул:
— Если он вернется назад? Что вы имеете в виду? Как это «если он вернется назад»? Он не может уехать из Сент Элбанса. Но когда? Каким образом?
Он ждал ответа.
— В полночь! Почему вы мне не сказали? Пресвятая Богородица, это же через пять минут… Я не могу… Обождите минутку у телефона.
Мускулы Шейна напряглись.
В комнате Альварец медленно говорил:
— Позвоните в аэропорт. Пусть они позовут к телефону Слейтера. Настаивайте на том, что вам нужно с ним поговорить, не позволяйте им от вас отделаться. Скажите ему, что он должен немедленно вернуться к вам. Вы ранены. Нет, нет. Этого недостаточно. Его жена с ним не едет?
Шейн наливал себе коньяк, пока Альварец выслушивал ответ.
— Хорошо, хорошо,— уже более уверенно заговорил тот.— Если они поссорились, она не поедет в аэропорт его провожать. Что вы скажете, если этот злодей сеньор Альварец запустит когти в невинную блондинку Марту Слейтер, не поспешит ли Пол ей на выручку? Не отвечайте. Возможно, он просто засмеется, но все же надо попытаться. Вы говорите, он чувствует себя страшно виноватым из-за этих встреч с вами? А теперь у него усилятся угрызения совести из-за ссоры. Да, надеюсь, что я сумею зацапать Пола Слейтера, и он пожалеет, что ударил Луиса Альвареца гаечным ключом… Что? Мне безразлично, верите вы этому или нет. Если бы у вас так болела голова, как у меня, вы бы не то запели. Кладите трубку…
Шейн слышал, как тот снова связывается с телефонисткой. Судя по звукам, он торопливо что-то листал, наконец, назвал номер. Через минуту он заговорил, и голос звучал
— Хэлло, хэлло. Говорят из полицейского управления. Слушайте меня внимательно. В полночь в США отлетает самолет. Я не знаю компанию или имя пилота. На нем летит американец по имени Слейтер. С-л-е-й-т-е-р. Я должен с ним немедленно поговорить. Немедленно. На карту поставлена жизнь.
Можно было понять, что ему возражали, но Альварец начальственно поднял голос и подавил сопротивление.
— Это непредвиденный случай, крайняя необходимость. Наплевать на все ваши правила и постановления. Ему нельзя улететь. Вы поняли? Прекрасно.
Он постучал пальцами по спинке кровати и крикнул:
— Шейн! Есть еще коньяк?
Шейн поднялся, продемонстрировав пустую бутылку.
— Хотите моего?
— Нет, нет.
И в трубку:
— Он идет? Олл-райт, да. Я жду.
Он наклонился над трубкой, губы у него оттянулись назад, на лице появилось злобное выражение. Почувствовав на себе взгляд детектива, он поднял голову, и Шейну пришлось вернуться к коньяку.
— Это не полиция. Нет, это твой старый приятель и бывший партнер по бизнесу, Пол,— заговорил Альварец ровным голосом.— Я говорю бывший, потому что после сегодняшнего вечера мне почему-то кажется, что наши деловые связи закончились. Как получилось, что ты не соизволил предупредить меня о своем отъезде? Сожалею, но вынужден его отменить.
Шейн напряженно слушал.
Альварец говорил:
— Я не понимаю такого тона в разговоре со мной, Пол. Конечно, это мое дело, что ты делаешь и чего не делаешь. Я очень огорчился, узнав, что тебе пришлось лететь к матери. Должно быть, она очень тяжело заболела, раз ты не нашел времени попрощаться со своими старыми друзьями. Горе затуманило твой разум.
Голос его стал более твердым:
— Неужели ты на самом деле думаешь, что можешь просто так улизнуть?
Последовало минутное молчание.
— Что, действительно? — злорадно переспросил Альварец.— Конечно, тебе не терпится бежать. Мне понятны твои чувства… Как ты думаешь, почему я тебе позвонил? Уговорить тебя возвратить то, что ты у меня украл? Я не такой простачок. Или же ты воображаешь, что я надеюсь держать тебя у телефона, пока мои люди будут добираться до аэропорта? Я подумал об этом, но им не успеть. Да они и не прорвутся на летное поле. Нет, я сделал нечто более умное. Твоя жена здесь, со мной.
Выслушав ответ Слейтера, он неприятно рассмеялся.
— Спокойно, спокойно. Она в полном порядке, хотя нам пришлось ее несколько раз стукнуть, прежде чем она согласилась отправиться с нами. Я бы разрешил тебе поговорить с ней, но я опасаюсь, что она станет уговаривать тебя осуществить свой побег. Она очень дерзкая, кстати говоря. Оставила царапины у меня на лице. И этим вызвала мое восхищение, Пол. Уверяю тебя, с ней ничего плохого не случится, если ты бросишь глупости. Приезжай ко мне, мы поговорим обо всем спокойно и придем к разумному решению.