Убийство по подсказке (сборник)
Шрифт:
Высказывалось предположение, что грабитель испугался после того, как всадил в него четыре пули. И еще одна автомобильная катастрофа со смертельным исходом – на этот раз в Джексон-Хайтс, при этом водитель «понтиака» был назван в статье «человеком, без определенных занятий».
«Военная кампания» Кэппа началась меньше суток назад, а у меня было уже семь вырезок. Для каждого несчастного случая газетчики находили довольно правдоподобные объяснения, но ни одно из них не соответствовало действительности. Посторонний, прочитавший эти отдельные мелкие заметки, ни
А большая часть этих «инцидентов» вряд ли вообще попадет в газеты.
Наверняка за последние двадцать четыре часа кто-то бесследно исчез, но ни одна живая душа не посмеет обратиться в полицию. Другие тихо лягут в больницу, утверждая, что сломали руку или ногу, случайно поскользнувшись на лестнице. Владельцы магазинов будут мрачно взирать на разбитые витрины и испорченные товары, но им и в голову не придет позвонить в страховую компанию.
В четверг вечером я целых пять часов гулял по Манхэттену – в основном болтался между 50-й и 100-й улицами неподалеку от Бродвея, избегая Центрального парка. У меня не было никакой определенной цели, просто я чувствовал, что необходимо растратить лишнюю энергию. Никаких признаков вооруженного противостояния я не заметил.
В пятницу утром я прибавил к своей коллекции три вырезки, днем – еще пять. Среди жертв оказался житель квартала Ривердэйл в Бронксе, который сломал шею, упав с лестницы в собственном доме. Я узнал фамилию – это был один из тех, кто присутствовал на встрече в Лейк-Джордже. Стало быть, нынешние хозяева «пирога» давали сдачи.
Скорее всего, полиция догадывалась, что происходит, но не очень-то стремилась поднимать шум по этому поводу. Точно так же, как Ирвинг Баумхайлер, она хотела, чтобы обстановка в городе была тихой и спокойной. И уж совсем ни к чему было волновать мирных граждан.
В субботу утром газеты, сами того не подозревая, сообщили о результатах главного сражения минувшей ночи. «Ньюс», «Миррор» и «Геральд трибюн» писали о грандиозном пожаре в бруклинском клубе «Атлетик». «Геральд трибюн» и «Таймс» поведали читателям о мощном взрыве котельной ночного клуба в Ист-сайде через полчаса после его закрытия. Еще двое сторонников Кэппа погибли в результате несчастного случая – один у себя дома, второй – в машине. Всего у меня набралось одиннадцать вырезок о жертвах «боевых действий», но ни одна из них не была признана достаточно важной, чтобы о ней напечатали все четыре утренние газеты.
Когда я в воскресенье позвонил Джонсону, он нервничал.
– Слушайте, Келли, черт бы вас побрал, во что вы меня втравили?
– А в чем дело? Что случилось?
– Ничего. Я высунул нос из своей норки и тут же снова спрятался. Что-то происходит.
– Знаю.
– Могли бы предупредить.
– Я и предупредил – сказал, чтобы вы были поосторожнее.
– Слушайте, окажите мне еще одну любезность. Не звоните больше, ладно?
– Ладно.
– Что бы за чертовщина ни творилась в этом городе, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Ничего знать об этом не желаю.
– Ладно, Джонсон, я
– Я бы хотел вам помочь, – сказал он извиняющимся тоном, – но это просто не моя весовая категория.
– Это я уже слышал.
– И это по-прежнему так. Вот в разводах я дока.
– Другими словами, вы не узнали, где Дженолезе – У меня есть два его адреса. Городская квартира и дом на Айленде. Но его нет ни там, ни там. И, чтобы ни происходило, сдается мне, что сейчас не самое подходящее время выяснять, где еще он может быть.
– Понятно.
– Извините, я сделал все, что мог.
– Я знаю. Не переживайте. По правде говоря, хорошо бы, если бы такой весовой категории вообще не было.
Мы попрощались. Я закурил и, обдумав положение, решил подойти к проблеме с другой стороны. Полистав телефонную книгу, я нашел адрес конторы Уильяма Чивера, но в субботу его там не должно было быть. Домашнего телефона в книге не оказалось.
Словом, выдался один из самых тоскливых уик-эндов в моей жизни.
Глава 24
Контора Чивера находилась на Западной 111-й улице у самой границы Гарлема. В понедельник утром я отправился туда на метро.
Я сошел на 110-й улице у северо-западной окраины Центрального парка и вскоре оказался в негритянском гетто. Поверх костюма я надел дождевик, чтобы рукоятка револьвера Смитти не торчала из-за пояса, но никто не обращал на меня внимания.
Весь первый этаж занимал магазин грампластинок со сверкающей витриной.
Остальные семь этажей старого кирпича и грязных окон рядом с ним выглядели столь же неуместными, как огромная волосатая бородавка на щеке хорошенькой девушки.
Слева от магазина находилась дверь подъезда для жильцов дома. Я вошел и по узкой замусоренной лестнице, освещенной тусклыми двадцативаттными лампочками без плафонов, поднялся на третий этаж.
Имя Уильяма Чивера стояло последним в списке, приклеенном к двери из матового стекла. На самом деле это была не юридическая фирма, а всего-навсего одна из тех захудалых контор, которую сообща снимают несколько профессионалов-неудачников, чтобы было легче платить за аренду помещения и жалованье секретарше.
Секретаршей оказалась молоденькая негритянка с очень светлой кожей. У нее были искусственно выпрямленные волосы, завитые затем в «греческом» стиле. На ней была свободная кружевная блузка с высоким воротником, судя по всему, созданная модельерами для городских девушек с крупным бюстом.
Увидев меня, она улыбнулась и закрыла тоненькую книжку Лэнгстона Хьюза [10] , заложив пальцем страницу.
– Чем я могу вам помочь? – У нее был легкий английский акцент, характерный для уроженцев Ямайки.
10
Джеймс Лэнгстон Хьюз (1902-1967) – американский писатель и поэт.