Убийство под Темзой
Шрифт:
– В языке Альбиона тоже много забавного, – улыбнулся Клим. – Я прихватил с собой словарь английского жаргона, изданный в Санкт-Петербурге… Что может быть безобиднее словосочетания under the rose (дословно «под розой»)? Однако, как повествует словарь, эта фраза употребляется в латинском значении sub rosa – келейно, секретно, или как обязательство хранить молчание, поскольку в древности роза была символом тайны.
– О да! Согласно классической легенде, этот цветок был подарен Купидоном Гарпократу в виде взятки за то, чтобы он не разгласил любовную связь с Венерой. Но мне кажется, что русский язык по своей трудности перещеголял все остальные. – Профессор вынул из кармана записную книжку в сафьяновом переплёте, полистал её и сказал: – К своему удивлению, я узнал, что значений употребить алкоголь в вашем языке великое множество: ахнуть, двинуть
– На этот счёт у нас есть забавный анекдот. Судья спрашивает у извозчика: «Вероятно пьян был? Вы водку пьёте?». Извозчик: «Пить-то пью, а только пьяным никогда не бываю». Судья: «А что значит «быть пьяным»? Извозчик: «У нас, у русских людей, «быть пьяным» – это коли человек валяется на мостовой, а собака ему морду лижет».
Профессор рассмеялся и заметил:
– А в Лондоне, скажу я вам, иногда у пабов и такую картину можно увидеть. Правда, не в центре. Полиция, к её чести, быстро подбирает подобных выпивох.
Глядя на белые барашки волн, Ардашев спросил:
– И всё-таки, интересно было бы узнать ваше мнение о Санкт-Петербурге. Что вам понравилось, а что – нет?
– Санкт-Петербург – вполне европейский город, – вымолвил англичанин, и, пожав плечами, добавил: – Я заметил, что тамошние улицы тщательно вымощены мелким булыжником. Однако из-за этого стоит такой грохот от колёс экипажей, что поддерживать разговор в карете невозможно. Нева и Темза – очень похожи, а Невский проспект, мне напомнил нашу Бонд-стрит. И тут и там дорогие магазины, и картинные галереи. Мне понравилось русское правило не пускать опоздавших зрителей в театр после третьего звонка. Жаль, что у нас этого нет, хотя для европейца многие британские привычки тоже покажутся странными.
– Например?
– Во Франции и России комнаты расположены рядом, а у нас одна выше другой, но это обусловлено нехваткой площади под домом. У вас окна открываются направо и налево, а у нас одна половинка опускается, а другая поднимается, и нет форточек. Везде наружные ставни, и только у нас – внутренние. В Париже и Риме цветы в горшках крепятся на внутренней стороне окна, а в Англии – снаружи. Но в этом есть своя прелесть, потому что, идя по улице, любуешься маленькими цветниками, а стоит отворить окно – вместе с ветром в комнату врывается благоухающий аромат. В Петербурге, Риме или Берлине мужчина первый кланяется при встрече со знакомой дамой, а у нас джентльмен ждёт, чтобы сперва леди ему поклонилась, поскольку он не знает заранее, захочет ли она его признать. В Европе сельские жители съезжаются в столицу зимой, когда поля под снегом и больше свободного времени, а в Британии – летом. Да и кучера в Англии держатся левой стороны, а в России – правой. К тому же наш извозчик сидит сзади седока и правит лошадью через голову пассажира, а в Санкт-Петербурге – наоборот.
– Великобритания отрезана от континента проливом. Возможно, в этом всё дело.
Профессор пожал плечами.
– Как знать? А вы надолго к нам?
– На две недели. Мне поручено ознакомиться с коронерским дознанием и по возвращении выступить с докладом. Хотелось бы попасть и в Скотланд-Ярд.
– Учитесь на юриста?
– Да, но подумываю перевестись на факультет восточных языков. Увлёкся арабским. Как прибуду в Лондон, обязательно куплю учебник арабского для англичан. Я стараюсь овладевать новыми языками с помощью ранее освоенных.
– Похвально! – затянувшись трубкой, проговорил профессор. – Если вы не против, молодой человек, я подарю вам карманный англо-арабский разговорник Спиерса. Эта книжка мне уже без надобности. Я прочёл её недели три назад, когда ездил по делам в Бодмин. Кстати, позвольте рекомендоваться – профессор Генри Пирсон.
– Клим Ардашев, – ответил на рукопожатие студент.
– А по отцу как величать?
– Клим Пантелеевич, – смущённо выговорил молодой человек.
– Хм… Пан-те-лее-вич, – с трудом выговорил мистер Пирсон на русском. Очень приятно… Я знаю восемнадцать языков. Если желаете, можем перейти на арабский.
– ????! [15]
После
15
Прекрасно! (араб.).
16
Средняя глубина – 95 м, но доходит и до 15 м.
17
Так тогда называли Северное море.
18
Ярд – 0,91 м.
Вдоль берега виднелось бесконечное число фабричных труб и выползающий из них чёрными червяками густой дым, закрывающий небо плотной завесой.
У причалов отдыхали торговые суда, прибывшие с товаром из заморских колоний Британской империи, занимающей одну четвёртую часть суши на планете. «Господи, – подумал Ардашев. – А ведь могущественнее и богаче Великобритании сегодня нет ни одной державы. Эта страна сумела полностью обеспечить свой народ всем необходим. Арктический мир Лабрадора [19] даёт Англии кожи и зубы полярных животных, Центральная Африка – слоновую кость. Канада шлёт пшеницу, лес и дорогие меха. В Австралии добывают золото, производят мясо, шерсть и вино. Южная Африка снабжает империю драгоценными камнями, ангорской шерстью, вином и страусовыми перьями. Индия производит рис и хлопок, джут, индиго, пряности и пшеницу. Цейлон – кофе, чай, шоколад и ваниль. Вест-Индия – табак и сахар, ром и кофе. Острова Индийского океана шлют в Лондон жемчуг. Из Западной Африки идут гуммиарабик, золото, растительные масла, из Сомали – меха и те же страусовые перья, из Египта – хлопок и пшеница».
19
Один из крупнейших полуостровов мира, расположенный на востоке Канады, включающий континентальную часть провинции Ньюфаундленд и Лабрадор, а так же северные регионы провинции Квебек.
Пароходов и парусников было так много, что мачты казались лесом. Слышались крики грузчиков, визг строгальных машин и удары паровых прессов на близлежащих фабриках, перерабатывавших только что привезённое морем сырьё.
Ближе к городу картина стала немного меняться. Между фабриками показались восемь огромных доков с широкими каналами и корабли, пришедшие из всех частей света и ставшие на якорь.
Дым рассеялся. Замелькали приятные взору зелёные фермы с каменными домиками и лужайками. Только сельская идиллия властвовала недолго. И вновь упёрлись в небо кирпичные трубы, пускавшие едкий дым, а из мастерских опять раздавался скрежет и вой металла, и паровые лебёдки, точно волки, выли на пристани. Вдоль каменных набережных работали, скрепя от натуги, краны: ручные, гидравлические и паровые.
Когда «Эльвира» проплывала мимо старой башенки, мистер Пирсон сказал:
– Справа вход в тоннель под Темзу. Видите?
– Да, – кивнул Клим.
– Если хотите, буду ждать вас завтра в полдень у этого самого места. Я принесу вам обещанный разговорник и заодно покажу Лондон. Позже, если угодно, напишу вам несколько рекомендательных писем.
– Был бы очень вам признателен, профессор.
– Стало быть, договорились. А вы где планируете остановиться?
– Пока ещё не решил. Найду какую-нибудь гостиницу.