Убийство с отягчающими
Шрифт:
1 января 2005 г., 12 ч. 15 м.:
«… – Я работаю в службе безопасности футбольного клуба «Олимп» с февраля позапрошлого года. Выполняю различные поручения президента клуба. В незаконных мероприятиях не участвовал, закон не нарушал. Имею лицензию на частную детективную деятельность и частную охранную деятельность, выданную отделом лицензионно-разрешительной работы при ГУВД города Москвы. В силу своих полномочий имею право на ношение и хранение табельного огнестрельного оружия. Почему я задержан, не знаю.
– Я задержал вас после того, как, назвав орган, который представляю, увидел перед собой лезвие выкидного ножа. Последний в кадастре служебного оружия частных охранных структур не значится. Равно как и капроновая удавка, обнаруженная при вас при досмотре.
– Не понимаю, о чем вы говорите. – Нос «лилового» забит ватой, поэтому говорить ему приходится, запрокинув голову, и глухо. – Ножа и другого оружия у меня до задержания не было. Зато были две тысячи долларов, которые после задержания исчезли.
– Как свидетельствует тюремный врач, Вольников, – слышится вкрадчивый голос следователя по особо важным делам Кряжина, – на вашем теле нет ни одной выступающей наружу вены, которая не была бы предметом вожделения для шприца. Есть все основания полагать, что в паховые вены вы вводите не глюкозу. А потому и не помните, когда в ваших карманах были две тысячи долларов, а когда нож с удавкой.
– Я устал слышать этот бред. Требую адвоката, имя которого я вам назову.
– Как засвидетельствовал все тот же тюремный врач, очередная ваша ломка должна начаться максимум через два часа. Мне больше импонировало бы слушать красивого молодого человека с чувством собственного достоинства, хотя и не без пороков, нежели мразь, которая через два часа будет умолять меня дать ей наркотик и начнет сдавать всех направо и налево без моих на то просьб.
– Мне нужен адвокат Райсман. Он юридический советник президента футбольного клуба «Олимп». И убери со стола свои бумаги с карандашами. Разговор окончен.
– Быть может, послушаем, какие показания дал ваш напарник по службе в «Олимпе» Боготков? Это многое для вас объяснит.
– Мне плевать, какие он дал показания, – гудит забитым носом «лиловый». – Он за меня не в ответе.
– Это справедливо, – слышится голос Кряжина, и в голосе том нет ни нотки разочарования…»
Из протокола аудиозаписи
допроса Вольникова Н.Г.
1 января 2005 г., 14 ч. 25 м.:
«…– Вы уроды. Вы все здесь – уроды. Нелюди! Нежити!.. Я много прошу? Я прошу «веса» на один укол. Это, по-вашему, много? Не стоит того, чтобы заплатить этим за показания?
– С чего вы взяли, что я собирался платить вам за показания? Напротив, я говорил вам о том, что вы превратитесь в мразь и будете попрошайничать, как на паперти. Но я не обещал подать. Я всего лишь просил объяснить, что вы делали в квартире полковника Крыльникова и кто вас этим озадачил. Я много просил? Это, по-вашему, много? Не стоило того, чтобы сейчас не выглядеть, как животное?
– Вы все здесь козлы. Я умираю, а вы, пользуясь этим, заставляете меня сознаваться в чем-то, чего я не совершал. Я пришел в квартиру Крыльникова, чтобы отдать ему последний долг памяти. Ты понял – долг?! Да, памяти… Он был хороший человек. Учил меня видеть мир, понимать его. Мне и сейчас скажи: умер Светозаров! – я не поверю… Я с рук его кормил, когда подрастет, намеревался в школу служебного собаководства пристроить. Ты не представляешь, как он ждал моего возвращения домой…»
Из протокола аудиозаписи
допроса Вольникова Н.Г.
1 января 2005 г., 14 ч. 55 м.:
«…– Ты не понимаешь, что такое ломка. Я тебе объясню.
– Нет, почему? Я хорошо понимаю.
– В голове человека есть центр, который всасывает опий и возвращает организму способность существовать… Когда в центр перестает поступать опий, организм начинает метаться в поисках энергии. Он вынимает эту энергию из каждой клетки… Одолжи «пятихатку»! Я отдам, слово даю!.. Отправь одного из своих людей на «Горбушку» – я скажу, к кому подойти…
– Ты сам одолжил бы наркоману? – Безразличный голос Кряжина растворяется в тишине кабинета.
– Ох, суки… Ты понимаешь, что меня ждет, если я сейчас не найду чем уколоться?..
– Я авторитетно тебе заявляю, что здесь ты этого не найдешь. Впрочем, у меня тут в сейфе завалялось кое-что. В прошлом году одного государственного преступника доставляли, два «косяка» при нем было.
– «Косяка»? Вы сказали – «косяка»?.. Мне грамм героина в день нужен, чтобы не сдохнуть, а вы мне что предлагаете? «Роготряску»?!
– Давай перейдем к главной теме.
– Ресников… Это Ресников велел пойти в хату полковника и найти там материалы. Сказал – материалы расследования по делу «Олимпа». Сказал – без документов не возвращайтесь… Полковник со своей стаей неделю в клубе землю рыл, что-то писал… А когда дело прекращал, в постановлении было совсем не то, что он писал сначала…
– А зачем президенту клуба эти документы?
– Не спрашивай о том, чего не знаю. В клубе каждый допущен только к своей порции информации… Генерал, ты обещал мне дозу.
– Я тебе ничего не обещал. Но бригаду наркологов сейчас вызову».
Без праздника состоялась новогодняя ночь не только у Кряжина и его группы. Еще в более тревожном состоянии находился генерал Чубасов, который не только не уехал домой сам, но и оставил вместе с собой Шульгина. Начальник ГУВД справедливо полагал, что если молодой генерал хочет занять место первого заместителя, то должен приобретать в связи с этим не только права, но и обязанности. Шульгин, по мнению Чубасова, обязан был терпеть лишения так же, как терпит их сейчас он сам.