Убийство с отягчающими
Шрифт:
«О черт!.. Артур, ты пойми мое положение! Уговори ребят! Я сделаю к семнадцатому «восемь-ноль», и один будет забит в твою честь после финального свистка…»
«Договорились. Но, Саша, помни: не будет счета – ребята будут играть, как в финале с «Порту». Сколько нужно?…»
«Один-один» в первом тайме и один наш во втором…» Это уже о счете, – объяснил Кряжин. – Теперь давайте вспомним, как проходила та игра.
Отложив лист в сторону, он снял очки и закурил.
– Вспоминать буду я. В первом тайме Безликин, пройдя всю оборону «Олимпа», которая выглядела, словно под «шмалью», как стреноженная лошадь, дошел до штрафной площадки и, простите за выражение, – пнул. Именно пнул, а не пробил.
Из следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Кряжина, наверное, получился бы неплохой комментатор. Базаян, как бы то ни было, уже знал, чем занять пенсионное безделье советника.
– Он пытается красиво отбить мяч кулаком в падении, в результате чего тот оказывается в правой «девятке». И снова эта мина: «Я сделал все, что мог…»
– Вы сможете доказать, что Сутягин и Родригес «сдали» игру, если они подадут на вас в суд за клевету? – угрожающе пробормотал Ресников.
– Родригес точно не подаст, – решительно заявил Кряжин. – Я читаю дальше, и вы поймете, почему. Это разговор двух президентов после первой половины встречи.
«Артур, судья уже дважды смотрел на Шемягина («…тренер «Олимпа» – если вы не знаете», – пояснил Кряжин). Зачем так откровенно? Во втором тайме пусть пойдет, как нужно. Сделай ничью, а на последней минуте нужен пенальти…»
«Как скажешь, дорогой…»
– И что мы увидели во втором матче? Я, например, могу констатировать следующее. На сорок девятой минуте, то есть спустя двести сорок секунд после свистка, Анолсо делает счет «два-один», а на семидесятой Соевич уравнивает счет. И вы посмотрите, какое совпадение! – на девяностой минуте все тот же Родригес в площади ворот хватает за майку Абрамова, который был на расстоянии десятка метров от мяча, и судья вынужден назначить штрафной. За тридцать секунд до финального свистка главного судьи матча Головатов делает дубль и оставляет «Зарю» в Премьер-лиге российского чемпионата.
Кряжин вытянул из папки еще с десяток листов и положил на них руку.
– Дальше читаем? Здесь еще четыре серии телефонных переговоров, в том числе и междугородных, на общую сумму в восемьсот тысяч долларов. Кажется, эту схему вы мне, Фрунзик Норикович, не объясняли, верно? Откуда же я ее взял? Ответ у меня готов. О договорных матчах вы знали – это не секрет. Это порок, преследующий футбол все время его существования. Но вы не догадывались о масштабах.
– У меня на руках материал Крыльникова, – любуясь замешательством Базаяна, продолжил советник. – Это не протоколы допросов следователей, не постановления и не протоколы изучения документов. Это подлинная информация, не влившаяся в ход расследования возглавляемой им группы. Полковник Крыльников до мелочей был осведомлен обо всем, что происходило в клубе. Здесь, – Кряжин в очередной раз похлопал по стопке листов, – ответ на вопрос, как при бюджете клуба в двадцать шесть миллионов долларов руководство клуба за только что истекший год умудрилось совершить сделок на триста восемьдесят миллионов. И только двадцать три миллиона проведено через бухгалтерию, что указывает на то, что клуб облапошил государство минимум на тридцать пять миллионов.
Ресников вдруг засуетился, полез рукой в карман, но, как и несколько часов назад Кряжин, вынул платок. Промокнул им лоб и бросил на стол.
– Интриги. Это интриги. О том, что меня хотят незаконно сдвинуть с поста президента клуба, мне известно давно. И очень срамно для Федерального агентства, что в расправу оно вовлекает Генеральную прокуратуру страны.
– Это материал Крыльникова, Ресников, – сказал советник, похлопав по папке. – Тот самый, который ваши люди так упорно искали сегодня в квартире Крыльникова. Они на Большой Дмитровке. Ваш последний телефонный разговор с ними происходил под моим контролем.
Эта папка была просто кладезем откровений. После описания технологии договорных матчей из нее появилась информация о «спонсорской помощи». Кто только не оказывал эту помощь! – одних фамилий было лет на триста отбытого ими срока. А суммы – они впечатляли.
Как и политика зарабатывания и присваивания денег на купле-продаже перспективных юных дарований, которые обратно в клуб возвращались отработанным материалом, годным разве что для игр в дубле.
– А вы, оказывается, лукавы. – Ресников рассмеялся. – И были не столь откровенны, когда заявляли о своем непонимании футбола.
– Да, я знаю, что Олич играет не за «Торпедо». И не только потому, что у меня хороший консультант из Федерального агентства по спорту.
– Я вас понял, – отрезал президент, разглядывая разложенные по столу более чем весомые вещественные доказательства. – Звоню своему адвокату. Он в здании, сейчас подойдет, и с этого момента я буду разговаривать с вами только в его присутствии.
Советник посмотрел на взмокшего от неожиданно свалившихся на голову проблем Базаяна, на президента и развел в стороны руки – «это ваше право»…
Глава одиннадцатая
– Владимир Павлович, – просипел президент в серебристую трубку, – поднимитесь, пожалуйста, ко мне.
Кряжин отвернулся и посмотрел в окно. За ним, по краям, обметенным инеем, виднелся парк. Мамы, неторопливо шагая по очищенным до тротуарной плитки дорожкам, толкали перед собой коляски и переговаривались друг с другом. Многие вышли в парк с собаками. Все правильно. Без собак нынче в парк ходить небезопасно. С собакой ходить даже лучше, чем с мужем. Собака ни с кем не станет забивать у городских помоек «стрелок» и не будет пугать сворой отмороженных барбосов. Просто оторвет обидчику всю филейную часть. За хозяйку и дитя.
На территории спортивных учреждений сегодня без собаки тоже страшно появляться – такие времена свирепые. Кажется, что может быть безопаснее, чем прийти в гости к президенту футбольного клуба? Что, он мячиками больно закидает? Или штангу оторвет от ворот и вдоль спины угостит? Тем более такой президент – рыхлый малый лет сорока на вид, с двойным подбородком и, судя по одышке, больным сердцем. Единственное, чего от него можно ожидать, это броска в голову мобильного телефона. Но у него «Самсунг» весом в шестьдесят граммов, который тяжел лишь ценой.
Появись такие мысли в голове Кряжина, Артур Олегович Ресников опроверг бы их уже через три минуты затишья, повисшего в кабинете.
Опроверг бы непременно, потому что ровно через три минуты в кабинет вошли четверо. Единственный, кто удивился, был Базаян. Он даже развернулся в кресле, чтобы внимательно всмотреться в них и понять, что это означает. Он обернулся к советнику и растерянно спросил:
– Что происходит, Иван Дмитриевич?
Вопрос прозвучал резонно, потому как четверка крепких молодых людей, ввалившихся в приемную президента, совершенно не напоминала мэтров от правозащиты. Вряд ли кто-то из четверых мог сейчас вынуть из кармана документы члена коллегии адвокатов и предъявить следователю вместе со своими полномочиями.