Убийство в Эй-Би-Эй
Шрифт:
Сейчас, когда я вспоминаю этот разговор, мне кажется невероятным, что я слушал, как Мартин говорил о том, что Джайлс был крайне раздражен, и все же не придал этому никакого значения.
3. Сара Восковек. 13.05
Было уже больше 12.30, когда мы ввалились в соседнюю комнату и прошли к зарезервированным для нас столикам возле главного стола. Я оказался рядом с симпатичным седовласым мужчиной, одним из мелких чиновников Эй-Би-Эй. Он представился как Гарольд Сейерс, владелец книжной лавки. Я улыбнулся, назвал себя, поздоровался со
Я доканчивал цыпленка, когда увидел, что какая-то женщина поспешно пробирается между столиками в нашем направлении. В зале царил полумрак – свет горел только над главным столом, и я различил лишь, что она маленького роста и что у нее высокая прическа, – достаточно, чтобы узнать в ней вчерашнюю злючку с трудной фамилией. Я не помнил даже ее имени. Она остановилась прямо передо мной. Я был удивлен, а она несколько смущена. От неожиданности я даже привстал. Мне казалось, что она снова обрушится на меня, и я приготовился к бурной сцене.
Но она заговорила вкрадчивым голоском.
– Мистер Джаст, я так рада, что разыскала вас. Я – Сара Восковек. Мы вчера с вами виделись.
– Я помню эту встречу. Я помню ваше имя, – сухо ответил я. Только четыре из сказанных мною восьми слов были правдой. – Не знал, что вам известна моя фамилия.
– Действительно, вчера вечером я не знала, кто вы. Но, конечно, я знаю вас. Читала ваши книги. Мне особенно понравилась "Остерегайтесь вечерней звезды".
Даже при самых неблагоприятных условиях писатель не может не смягчиться под теплыми лучами похвалы. Я встал и вместе с ней отошел от столика.
– Теперь, когда вы знаете, кто я, не хотите ли вы изменить кое-что из сказанного вами вчера?
– Более чем изменить, мистер Джаст. Я хочу взять все слова обратно и принести извинения. С моей стороны было непростительно так ополчиться на вас.
– Потому что я – Дэрайес Джаст, автор книги "Остерегайся вечерней звезды"?
– Нет, мистер Джаст. Вы были правы, когда сказали, что я не должна ставить условия до того, как написана книга. Я была назойлива и вела себя неправильно. Я уже извинилась перед доктором Азимовым незадолго до того, как он начал раздавать автографы, и он заверил меня, что вовсе не собирается упоминать название отеля. После этого я спросила ваше имя, чтобы извиниться и перед вами, и когда он сказал, что вы Дэрайес Джаст…
К тому времени я окончательно растаял и решил, что она совсем неплохая девчушка.
– Забудьте об этом. – сказал я, – мне тоже хотелось бы взять кое-какие слова обратно.
– Я не держу обиды, – ответила она серьезно. – Но это не единственная причина, почему я разыскивала вас, мистер Джаст.
– Если мы хотим быть друзьями, – улыбнулся я, – зовите меня Дэрайес, а я буду звать вас Сарой. Я не в состоянии выговорить вашу фамилию. О чем вы еще хотели поговорить?
– О Джайлсе Диворе. Он ваш друг?
– В некотором роде, – сказал я сухо и добавил: – Почему вы спрашиваете?
– Во время надписывания автографов сегодня утром произошел странный инцидент. Я решила зайти туда, чтобы увидеть доктора Азимова и извиниться перед ним. Когда я вошла, то немного помедлила – из любопытства, и вдруг поднялась суматоха.
– Понятно…
– Впрочем, вскоре он успокоился – ему что-то принесли, и он стал снова надписывать автографы. Позднее, однако, я слышала, как он бормотал: "Этот Дэрайес! Этот Дэрайес Джаст!" И он произносил эти слова прямо-таки с ненавистью. Я решила разыскать вас, надеялась, что вы на ленче, иначе бы я вас не нашла, а мне надо было принести вам извинения и предупредить вас. Мистер Дивор такой большой мужчина.. и..
– На самом деле, Сара, он мягкий, как подушечка для иголок, конечно, без иголок, – сказал я с презрением. – Выбросьте это из головы. Я могу дать ему пощечину и заставить его поблагодарить меня за одолжение…
Вероятно, слово «одолжение» в этом контексте сделало свое дело. Во всяком случае в 13.15 в понедельник 26 мая 1975 года я внезапно вспомнил о том, что забыл сделать примерно 18 часов назад.
– О, боже! – воскликнул я, задыхаясь, и начал хлопать себя по карманам в мучительном волнении. Утром я сменил белье, носки и рубашку, но остался в тех же брюках и пиджаке, которые были на мне накануне вечером. Ключ от номера лежал в кармане пиджака, я нащупал его. Там же должен быть и номерок из гардероба.
– Извините меня, – сказал я отрывисто, – мне надо кое-что сделать.
Я бросился бежать, шаря рукой в кармане.
4. Хильда. 13.20
Какого дьявола я ударился в панику?
Выполнил я его поручение или нет не имеет значения, разве что для педантичной натуры Джайлса.
Забывать свойственно человеку. Что он может мне сделать?
Судя по тому, что накануне вечером, насколько мне было известно, ничего не произошло, пакет, наверное, уже у него, а не в гардеробе. Он поминал меня в присутствии Сары, потому что какая-то мелкая неприятность во время надписывания автографов напомнила ему о других неприятностях, в том числе и о моей промашке (разве со мной вчера не творилось тоже самое?)
Я побежал через холл в гардероб и свистнул, чтобы привлечь внимание дежурившей там пожилой женщины в бесформенной зеленой хламиде. Возмущенная таким приветствием, она подошла величественно, словно в предыдущем воплощении была королевой. На металлической планочке, приколотой к ее платью, значилось ее имя: Хильда.
Я протянул номерок и спросил:
– Это еще здесь?
Она посмотрела на номерок взглядом эксперта и изрекла:
– Если номерок у вас, значит здесь.
– Выдайте тогда, пожалуйста.
– С вас еще 50 центов.
– Почему?
– Это вчерашний номерок. Вы заплатили вперед 50 центов, но за вчерашний день. А за сегодня полагается еще 50.
Я отдал деньги, и она не спеша принесла маленький пакет.
– Номерок был выдан на эту вещь? – спросил я.
– Это ваш номерок, мистер.
– Скажите, а вчера вечером никто не приходил за пакетом без номерка?
– В какое время? Если это было после четырех часов дня, меня здесь не было.
Я повернулся, чтобы идти.
– Сегодня утром спрашивали, – сказала она.