Убийство в музее восковых фигур
Шрифт:
Передо мной маячила не совсем обычная для стражника фигура. Оружие было в руках женщины. Женщина, в платье цвета пламени. Она стояла в центре увешанной коврами комнаты. Взгляд широко открытых глаз был холоден и тверд. До меня смутно доносились отзвуки переполоха там, позади. Кто-то молотил в дверь, которую я, видимо, инстинктивно запер. Меня осенило, что эта женщина, несомненно, партнер Галана. В полутемном сознании мелькнул проблеск надежды, возможность выхода.
Зрение прояснилось. Я мог уже почти нормально дышать. Я сделал шаг вперед.
— Не двигаться! — приказала женщина. Голос был знаком.
—
Глава 15
НАША СИБАРИТСТВУЮЩАЯ ПОЛОМОЙКА
Даже в этот момент я не мог не восхититься произошедшей в ней переменой. Если бы я не стоял рядом, то ни за что не узнал бы Мари Огюстен. Девица в старомодном, неряшливом черном одеянии, с лоснящимся лицом и тусклыми волосами — и эта яркая, полная жизни женщина. Я видел лишь ее платье цвета пламени и нежные шелковистые плечи над низким вырезом. Поэтому я говорил, обращаясь к наряду, и говорил весьма поспешно. Было такое чувство, что я стою перед кассой в музее восковых фигур и умоляю мадемуазель Огюстен пропустить меня без билета.
— У нас нет времени спорить, — выпалил я. — Через секунду они появятся здесь. Вы должны укрыть меня. — Мне чудились белые маски, проталкивающиеся среди танцующих, и белые маски, которые вот-вот начнут колотить в дверь, через которую я проскользнул. К моему изумлению, Мари Огюстен быстро подошла к застекленной двери, опустила задвижку и задернула черные бархатные шторы.
Она ничего не спросила. Предупреждая возможный вопрос, я пробормотал:
— Есть важная информация. Хочу рассказать вам о Галане. Он предает вас, стремится уничтожить клуб и…
Наконец мне удалось нащупать рану на лбу. Очевидно, падая, я сильно оцарапал голову, задев кирпичную стену. Прижав платок к ране, я увидел наконец Мари Огюстен как следует. Она стояла рядом со мной, пристально глядя мне в лицо. Хотя я и смог ее рассмотреть, но дар речи вернулся ко мне не полностью, особенно если учесть, что ствол пистолета по-прежнему смотрел мне в живот. Послышался резкий стук по стеклу — кто-то пытался повернуть снаружи ручку двери. Мари Огюстен наконец заговорила.
— Сюда, — коротко бросила она, взяла меня за руку и повела за собой. Когда я позже попытался воссоздать в памяти всю сцену, у меня ничего не получилось. Перед глазами вставали лишь отдельные обрывки событий, как это бывает при сильном опьянении. Мягчайшие ковры и яркий свет. Передо мной распахиваются огромные двери, и я погружаюсь во тьму. Мне помогают опуститься на какое-то ложе.
Открыв глаза, я понял, что некоторое время провел без сознания. (На самом деле это было менее десяти минут.) Мое лицо купалось в блаженной прохладе, оно было чуть влажно и свободно от липкой пленки. Глаза ломило от яркого света, а на лбу, казалось, лежала огромная птица. Подняв с трудом руку, я нащупал давящую повязку.
Оказывается, я полулежал в шезлонге. У моих ног, глядя на меня и поигрывая пистолетом, сидела Мари Огюстен. Благодаря какой-то совершенно фантастической удаче преследователи (по крайней мере временно) сбились со следа. Я лежал неподвижно, ожидая, когда глаза адаптируются к свету, и изучал Мари из-под полуприкрытых век. Тот же удлиненный овал лица, те же темно-каштановые
— Почему вы решили помочь мне? — спросил я.
Она чуть пошевелилась, и вновь между нами протянулась нить тайного взаимопонимания. Правда, ответ ее звучал достаточно холодно, а палец лег на спусковой крючок.
— Я сказала, что вас здесь нет, и, поскольку это мой офис, они поверили. Но позвольте вам напомнить — поиски продолжаются, и вы в моих руках. Я ведь уже говорила, что вы мне симпатичны, но если выяснится, что вы проникли сюда с целью навредить клубу или уничтожить его…
Обладая, по-видимому, даром бесконечного терпения, она выдержала длинную паузу.
— Итак, мсье, если вы сумеете каким-то образом доказать мне ваши добрые намерения, я с удовлетворением приму объяснения. Если же я увижу, что вы принесли зло, я тотчас нажимаю кнопку и вызываю служителей.
Я попытался присесть, но в голове запульсировала боль, и мне пришлось опять принять горизонтальное положение. Прежде чем начать говорить, я осмотрел большую комнату. Помещение было декорировано черным с золотом японским лаком, который играл бликами под приглушенным светом бронзовых светильников. Окна были прикрыты черными бархатными занавесями. Антикварные курильницы наполняли воздух ароматом глициний. Проследив за направлением моего взгляда, она сказала:
— Мы сейчас в моей приватной комнате рядом с офисом. Сюда они не войдут, пока я не позову. Итак, слушаю вас, мсье.
— Ваш старый стиль речи не соответствует новой роли, в которой вы просто восхитительны.
В ответ она резко бросила:
— Не надейтесь, что лесть…
— Позвольте вас заверить в том, что у меня нет намерения льстить. Если бы я пожелал заслужить ваше расположение, то принялся бы оскорблять вас. Этим я вам больше бы понравился, не так ли? Кстати, не вы меня, а я вас держу в руках.
Я смотрел на нее безразличным взглядом, стараясь казаться незаинтересованным. Заметив, что я пытаюсь нащупать в кармане сигарету, она коротким кивком указала на лаковую шкатулку на тумбочке рядом со мной.
— Поясните, мсье, что вы имеете в виду.
— Я могу спасти вас от банкротства. Ведь это будет для вас самый ценный подарок, не так ли?
В ее глазах блеснул огонек.
— Поосторожнее, мсье.
— Разве я не прав? — спросил я, прикидываясь изумленным.
— Почему вы считаете, что меня заботят лишь… — Она овладела собой и продолжала спокойно: — Вы проникли в мою тайну, мсье. Вы видите меня сейчас такой, какой я всегда мечтала быть. Однако не пытайтесь ускользнуть от ответа. Поясните ваши слова.
Я не торопясь раскурил сигарету.
— Прежде всего, мадемуазель, нам следует согласовать некоторые исходные посылки. Итак, прежде вы были совладелицей, а теперь стали единственной хозяйкой «Клуба масок».
— Вы так считаете?