Убийство в обществе коллекционеров
Шрифт:
Размышляя, каким образом Катерина Ховард стала крупной специалисткой в столь необычной религии, сэр Малькольм решил воспользоваться случаем, приведшим его в знаменитую библиотеку, и ознакомиться с ее работами. То были довольно специфические труды — они практически не оставляли места для воображения. Однако описание митраэума [22] в Остии [23] было не лишено прелести, особенно когда речь шла о фресках, изображавших жизнь Митры,
22
Митраэум — храм Митры.
23
Остия — древнейшая колония, торговая гавань и военный порт Рима в устье р. Тибр.
А в одной брошюре излагалась история открытия в 1954 году лондонского храма. Ученые тогда с большой натяжкой согласились с теорией Катерины Ховард, что это действительно митраическое святилище. Затем исследовательнице пришлось бороться с лондонским муниципалитетом, чтобы ей разрешили провести в том месте раскопки. И Катерина Ховард, невзирая на насмешки в свой адрес и всевозможные козни, проявила в той борьбе незаурядную стойкость и упорство. Однако же прославилась она скорее благодаря всем этим дрязгам, чем открытию самого храма.
Так, мало-помалу у сэра Малькольма складывалось представление о нраве госпожи Ховард. Это была настоящая исследовательница, волевая и даже упрямая. После трагической смерти мужа она отдала всю себя науке, а личную жизнь всегда ставила на второй план. Увлекшись изысканиями, она вложила свою любовь к культу Митры в коллекцию, которую бережно хранила у себя дома в специальном помещении, больше похожем на банковский сейф. Оборудовать такое хранилище стоило немалых денег. Где же она их взяла? Унаследовала от мужа? Или от своих родственников? Ведь собрать такую сказочную коллекцию на гонорары за книги вкупе с профессорским жалованьем было невозможно.
Вернувшись из Британской библиотеки домой, сэр Малькольм пообедал, насладившись блюдами китайской кухни, приготовленными его верным Вэнь Чжаном. Потом он немного послушал музыку под бокал «Карду», знаменитого односолодового виски из Манох-Хилла, с берегов реки Спей. [24] Ему нравились цвет и консистенция этого сорта виски — ярко-желтое, прозрачное, с чистым золотым отливом, его приятная легкость — шелковисто-бархатистая, его пленительный букет — тонкий, слегка замешенный на аромате сухих фруктов и светлого табака. Во рту он обретает едва уловимый дымчатый привкус, на языке — чуть заметный древесный, а послевкусие сродни благоуханию полевых цветов, замешенному на запахе лесного ореха.
24
Спей — река на северо-востоке Шотландии.
Наслаждаясь «Маленькой ночной серенадой» Моцарта и виски, сэр Малькольм сидел в кресле-качалке, некогда принадлежавшем его отцу, и мечтал. Одно из тех безмятежных мгновений, которые он очень любил.
Вдруг зазвонил телефон. Это был Форбс.
— Он у нас, сэр!
— Кто — он?
— Иранец! Он пока еще не во всем сознался, но это он! Нутром чую — он!
— Полноте, Дуглас, вы как будто не в себе.
— Есть отчего! — воскликнул старший инспектор. — Это он прибрал к рукам коллекцию Катерины Ховард!
Айвори глубоко вздохнул. Вот и конец его мечтаниям, сдобренным несравненным ароматом виски…
— Давайте отложим это до завтра, — не очень уверенно предложил он.
— Нет-нет! Прямо сейчас! — прокричал в трубку Форбс. — Думаю, он вот-вот расколется!
— Вы у себя в конторе? Хорошо. Скоро буду.
Было десять часов вечера. Вэнь Чжан выкатил из гаража «Роллс-Ройс», и они осторожно доехали до здания Центрального полицейского управления. Видимость, как и прежде, не превышала десяти метров.
В Скотланд-Ярде насчитывалось два десятка кабинетов для допросов. Среди прочего они были оснащены автоматическими устройствами для записи показаний задержанных. Когда сэр Малькольм вошел в 12-й кабинет, где его ждал Форбс, в смежную комнату как раз препроводили иранца и туда же отнесли его кофе. Старший инспектор был весь как на иголках.
— Сэр, как я уже говорил вам по телефону, не нравится мне этот малый! Меня предупредил сторож храма — сказал, что он опять объявился. И мы его тут же задержали.
— На каком основании?
— Как свидетеля и за отказ сотрудничать. Он отказался следовать за моими людьми — я отрядил туда двоих. А здесь все время, пока сидит, требует то своего консула с послом, то адвокатов, то еще бог весть чего. Странный тип, честное слово!
— А вы поставьте себя на его место, — предложил сэр Малькольм. — Он тихо-мирно молится в храме, а тут вы — и сразу под арест!
— Это не арест, а задержание! Да вы только послушайте.
Форбс нажал на кнопку и включил магнитофон.
— Ваше полное имя и адрес?
— Садр, Али Садр. Уилтон-роуд, двести двадцать два. Живу в Лондоне, а по национальности иранец. Можно позвонить в посольство?
— Не сейчас. Вы знаете некую Катерину Ховард?
— Да, знаю, она моя коллега.
— То есть?
— У нас общие научные темы.
— Какие?
— В частности, иранские религии. Я такой же исследователь, как и госпожа Ховард. Но почему вы о ней спрашиваете?
— Когда вы видели ее последний раз?
— В конце прошлой недели.
— А поточнее?
— Гм, кажется, в субботу вечером. Пришлось ей кое в чем помочь.
— Помочь?
— Да. Она собиралась перевезти кое-какие вещи из своей коллекции с Виктория-стрит.
— Какой коллекции?
— Предметы культа Митры.
— Зачем она собиралась их перевозить?
— Понятия не имею. Но к чему все эти расспросы?
— К тому, что вопреки вашим словам вы замешаны в краже ее коллекции.