Убийство в обществе коллекционеров
Шрифт:
— Какой кошмар! Только французы на такое и способны!
— Успокойтесь, Дуглас. Этот трюк потом запретили. Зрительницы от такого зрелища поголовно падали в обморок.
— Да уж, — проговорил Форбс, сбитый с толку последними событиями, — лично мне все эти чудеса никогда не нравились. Но уж коль благодаря им мелькнул свет в конце туннеля, надо идти дальше. Может, они нас куда и выведут. — И он велел водителю отвезти их на Пимлико-роуд, 22.
Глава 13
Дом Джеймса Линкольна был обставлен в стиле прикладного искусства, которому средний класс отдавал предпочтение в начале XX века. Сэру Малькольму такой стиль совсем не нравился: он считал его мелкобуржуазным.
Сыщиков, попросивших доложить о себе, провели в гостиную с камином, возле которого лежала и грелась старенькая псина, — она даже не подняла головы, когда вошли гости. Хозяином дома представился сильно исхудавший человек с изможденным лицом. Одетый во все черное, он, казалось, вышел из фильма ужасов.
— Господин Линкольн, — начал старший инспектор, — мы здесь по делу госпожи Ховард.
— Присаживайтесь, джентльмены, — предложил Линкольн. — Что еще за дело госпожи Ховард?
— Убийство Катерины Ховард путем утопления, — пояснил Форбс.
— Подождите, пожалуйста. Тут, должно быть, какая-то ошибка.
— Вы знаете кого-нибудь с таким именем?
— Возможно… С годами у меня с памятью что-то неважно.
Линкольн порылся у себя в левом кармане пиджака, извлек пачку «Пэл Мэл», выбил щелчком сигарету и все той же левой рукой поднес ее ко рту.
— Господин Линкольн, — заметил сэр Малькольм, — у нас есть все основания полагать, что вы знакомы с Катериной Ховард.
— О, возможно. Я встречаюсь с таким количеством людей!
Нервным движением он достал зажигалку, опять же левой рукой, прикурил и выпустил струю дыма в потолок.
— Вы кто по профессии, господин Линкольн?
— У меня больше нет профессии. Когда-то занимался рыбоводством, точнее, разводил экзотических аквариумных рыбок. Да вот здоровье подкачало. К тому же, честно признаться… меня никто не любит.
— Господин Линкольн, — продолжал сэр Малькольм, — вам же известно, что госпожа Ховард мертва, верно?
— Раз вы это говорите.
Неужели у него действительно старческий склероз, или он ломает комедию? Чтобы это выяснить, сэр Малькольм решил взять быка за рога.
— В прошлую субботу вас видели вместе с госпожой Ховард. Она вывозила коллекцию предметов, в том числе книг, имеющих отношение к культу Митры, в машине, где за рулем были вы. И отрицать это с вашей стороны бессмысленно!
Линкольн так смутился, что даже выронил сигарету. И нагнулся, чтобы ее поднять. Потом наступила долгая пауза.
— Итак, господин Линкольн?
— Не понимаю, о чем вы говорите… — пробормотал он.
— Вы купили принадлежность для фокусов в лавке Давенпорта на Чаринг-кросс, — продолжал сэр Малькольм. — А точнее, платок, не совсем обычный. Тот же платок был обнаружен на теле Катерины Ховард. Убийца использовал его вместо кляпа!
На сей раз Линкольн, похоже, и правда сообразил, что угодил в серьезный переплет.
— Кляп? Не может быть! Я купил этот платок в подарок своему другу Филлимору Трейси — он собирает вещицы подобного рода. Я думал подарить ему платок на день рождения, на следующей неделе.
— Господин Линкольн, будьте любезны, покажите ваш платок, — попросил сэр Малькольм.
— Охотно.
Он дернул за шнурок — забренчал колокольчик.
— Хаусман, сходите, пожалуйста, в маленькую гостиную и принесите пакет с подарком для господина Трейси.
— Хорошо, сэр.
— Кляп! Кляп! — бормотал левша. — Только этого еще не хватало!
— А пока, — продолжал Форбс, — признайтесь, вы же были в тот вечер у госпожи Ховард, когда она вывозила коллекцию. У нас есть свидетель, он видел вас и сможет подтвердить это под присягой.
— Ничего я, как вы говорите, ни с кем не вывозил, — решительно заявил Линкольн.
— Но вы при этом присутствовали! Как только вынесли всю коллекцию, вы уехали вместе с госпожой Ховард на машине. И в багажнике, и на заднем сиденье той машины вывезли коллекцию стоимостью несколько миллионов фунтов стерлингов! Так куда же вы ее вывезли? И что сталось с Катериной Ховард?
Левша встал. Он едва держался на ногах. Может, у него была болезнь Паркинсона? Он медленно подошел к камину и так и остался там стоять — спиной к гостям.
— Я же говорю, меня никто не любит, — заговорил он загробным голосом. — Левшей вообще не любят. Если б вы знали, сколько унижений я понатерпелся! У меня и грамота есть от мэра Лондона — самому знаменитому левше в Англии! Да что там — во всем Содружестве! [27] Горькая шутка, верно? С самого средневековья нас клеймили печатью дьявола. Называли злыми вестниками, считали одержимыми, гомосексуалистами, евреями, исчадиями скорпионов, вероотступниками! Моя матушка все время твердила: «Делай все правильной рукой! А левая — дурная. Пойми же, это шуйца дьявола!» А в школе меня постоянно дразнили: «Левша Линкольн! Катог противный!» Катог! Это старинное гэльское слово, означает «левша». Катог! Помню, как-то наткнулся я на старшеклассника. А он мне: «У, катог проклятый!» Так бы и задушил его! — Линкольн пнул пса, тот вскочил ворча, шарахнулся и улегся чуть поодаль. — И тогда в один прекрасный день я решил назло всем и вся создать музей славы левшей. Это было лет пятнадцать назад. Вы даже не представляете, сколько всего создали бедные катоги! Штопоры, ножницы, перья для левшей, но главное — рукописи писателей-левшей, полотна и рисунки художников-левшей, взять хотя бы Гольбейна, Леонардо, Микеланджело, Ван Эйка, Дюрера, Клее; и все это лишний раз подтверждает, что гениальность, красота и самая истина — удел левшей! Я даже собрал коллекцию левозавитых раковин, а еще…
27
Имеется в виду объединение Великобритании и ее бывших колоний.
Линкольн продолжал бы горячиться и дальше, если бы не вошел слуга и не прервал его легким покашливанием.
— Да, Хаусмен?
— Да простит меня сэр, но подарка для господина Трейси в гостиной уже нет.
— Вы хорошо искали?
— Разумеется, сэр.
Джеймс Линкольн снова повернулся к гостям. Лицо у него было мертвенно-бледное.
— Ерунда какая-то, быть того не может! Идемте, джентльмены. Поищем вместе. Я сам положил пакет на видное место — на край стола, чтобы не забыть про день рождения Филлимора…