Убийство в отеле «Киннен»
Шрифт:
– У тебя же забрали дело?
– Да. Но кое-что наклюнулось, и, может, у меня будет шанс сунуть нос в твое дело.
– Адамат выдавил улыбку.
– По старой дружбе.
Выражение лица Рикарда почти стоило того дерьма, что огребет Адамат, если комиссар прознает о том, что он навестил заключенного.
– Спасибо тебе!
– воскликнул Рикард.
– Да, погоди, сейчас напишу.
Адамат подождал, пока тот перечислит на бумаге шесть семейств и девятнадцать отдельных людей. Он запомнил их, глядя через его плечо, но все равно сложил листок и сунул в карман на случай, если потребуются доказательства.
– Интересно, ты ведь сам предприниматель, - произнес Адамат.
– Почему ты за профсоюзы? Тебе тоже придется платить своим рабочим больше.
– Я уже плачу им больше, - с гордостью пояснил Рикард, - и у меня есть надежные доказательства, что более высокая зарплата и сокращение рабочего дня увеличивают продуктивность. Я убежден, что в один прекрасный день профсоюзы превратят Адро в великую индустриальную державу Девятиземья.
– А тебе оно на что?
Несмотря на жалкое состояние, Рикард лукаво улыбнулся:
– Кто-то ведь должен возглавить объединение профсоюзов.
– А, ясно.
Адамат покачал головой, сознавая, что, хоть раньше ему и слабо верилось в авантюры Рикарда, как ни удивительно, многие из них увенчались успехом. Он произнес суше:
– Не могу ничего обещать. Не хочу обнадеживать.
– Меня обнадеживает уже твой приход.
Адамат усмехнулся.
– Я боялся, что ты скажешь что-нибудь этакое. Ничто так не облегчает работу, как небольшое давление.
Рикард сжал его руку.
– Правда. Большое спасибо. Это много для меня значит. Я твой вечный должник.
Адамат позвал надзирателя, жалея, что нельзя провести с другом больше времени или встретиться при более благоприятных обстоятельствах. Несмотря на раздражающий оптимизм, Рикард был хорошим человеком. Почему Адамат его избегал?
– И, Адамат, - произнес Рикард, пока надзиратель открывал дверь.
– Да?
– Мне жаль, что так вышло с Корой. Правда.
Адамат стиснул зубы. Ну да. Вот почему. Он коротко кивнул, не рискнув заговорить, и вышел в коридор. Коснулся лежавшего в кармане листочка с именами врагов Рикарда и медленно перебрал их в уме. Влиятельные предприниматели и аристократы. Люди с деньгами, связями, а некоторые еще и с личными армиями.
И единственный, кто может помешать им отправить Рикарда на гильотину, – это Адамат.
– Еще кое-что.
– Адамат вернулся к Рикарду и протянул ему бумагу.
– У кого из них хватит денег и смелости, чтобы нанять порохового мага под носом у адроанского Королевского совета?
Подумав минуту, Рикард обвел четыре имени. Адамат бросил на них беглый взгляд и тихо сказал:
– Хорошо. Сделаю, что смогу.
Спустившись на первый этаж, Адамат полез за бумажником, чтобы задобрить надзирателя, дабы тот облегчил пребывание Рикарда в Вороненой башне, но карман оказался пуст. Бумажник исчез. Адамат отправил надзирателя в камеру Рикарда на поиски, но спустя пять минут тот вернулся, качая головой.
Адамат вышел из тюрьмы на площадь и, опершись на трость, прокрутил в голове последние несколько часов. Он платил Тифу. И кучеру, который доставил его в центр города. Потом он бумажник не трогал. Он подумал о десятке людей, с которыми соприкоснулся, пока шел пешком. Кто-то из них вытащил бумажник, но в памяти Адамата ни один не выделялся.
Выругавшись себе под нос, он поднял голову и принялся высматривать кэб.
Кэб был там, где он его оставил, вместе с кучером. А рядом стояла констебль Уайт, и в ее глазах не было той вызывающей тревогу улыбки. Адамат с усилием сглотнул и направился к кэбу.
– Списки работников?
– поинтересовалась Уайт.
– В Общественных архивах?
– По закону их обязаны хранить, - ответил Адамат.
– И мы оба знаем, что эти записи так же ненадежны, как гадание на кофейной гуще. Вы хотели от меня избавиться, чтобы навестить обвиняемого в том деле об убийстве.
Адамат огляделся. Эта беседа требовала приватности, но ему не хотелось оставаться с Уайт наедине. Впрочем, она нюхом чуяла его нерешительность. Он залез в кэб.
Она последовала за ним и, закрыв дверцу, невозмутимо сложила руки на коленях. Адамат вспомнил, каким тихим, едва ли не сладострастным тоном она говорила с Тифом, спокойно объясняя, как срезать с человека лицо бритвой. Адамат поставил трость так, чтобы было легко вытащить клинок, хотя сомневался, что это поможет, если Уайт нападет на него.
– Порохового мага наняли, чтобы подставить Рикарда, - сказал он.
– И найдем мы его или нет, сильно зависит от того, выясним ли мы, кто его нанял. Я навестил мистера Тумблара лишь ради списка его врагов.
– И вы его получили?
– холодно спросила Уайт.
Адамат протянул ей листок.
– Это люди и семейства, чьим интересам угрожает идея Тумблара о профсоюзах. Кружком обведены те, кто, по его подозрениям, рискнули бы навлечь на себя гнев совета и нанять порохового мага. Обратите внимание на предпоследнее имя.
Уайт пробежала глазами список.
– Здесь есть очень влиятельные аристократические и купеческие семьи Адро.
– Она добралась до конца.
– Кемптин. Уолис Кемптин.
– Он на-барон, - сказал Адамат.
– Член семейства Кемптинов и, если не ошибаюсь, именно он управляет их шахтами на севере.
Уайт посмотрела на Адамата поверх листка. Гнев в ее глазах поугас, но раздражение осталось.
– Если он злит всех этих людей, странно, как его еще никто не прикончил.
– Она аккуратно сложила листок и, проведя по сгибу ногтем, убрала его в карман.
– Мне придется добыть разрешение на дальнейшие действия. Продолжайте поиски. Утром я вас разыщу.
– Конечно.
– Адамат, больше не пытайтесь ничего провернуть у меня за спиной. Иначе пожалеете.
Адамат вспомнил, как она склонилась к Тифу и шептала ему на ухо, чертя ногтем по горлу. Да, Адамат представлял, как сильно он может пожалеть.
– Что еще у нас есть?
Уайт села за столик кафе напротив Адамата, украдкой глянув на газету в его руках, и вздернула подбородок в ожидании ответа.
Адамат заставил ее подождать. Еще не было восьми: раннее утро, небо темное. Он страдал от головной боли и старался держать глаза открытыми, выпив уже две чашки крепчайшего фатрастанского кофе. Недосып - неотъемлемая часть полицейской работы. Ему удалось приспособиться, но удовольствия это не доставляло. Как и то, что он мало времени проводил с женой.