Убийство в стиле
Шрифт:
И вы заметили, — продолжал он, взмывая на поднятой им же волне, — вы заметили, что никто из них словно бы не нервничал, не отводил глаз? А это, Эви, противоестественно, пусть даже ваши подозреваемые ни в чем не виноваты. Вы обязательно заметите намек на то, что мы в Ярде называли «сыскным синдромом». Люди, когда их допрашивают полицейские, нервничают. Почему? Потому что виновны? Не обязательно. Ну так почему? Потому что их допрашивают полицейские, вот почему. Для большинства людей допрос в полиции — это такое испытание, что кто угодно занервничает, и виновный, и невиновный. Совсем как кровяное давление.
— Кровяное давление?
— Врач
— Но, Юстес, если, как вы говорите, наши пять подозреваемых все реагировали спокойно, из этого по логике следует, что мы не должны доверять никому из них.
— Я это самое и говорю. Мы должны и мы не должны.
— Объясните.
— Касательно убийства Коры мы должны им доверять. Повторяю, как будто вопрос «Вы убили Кору Резерфорд?» — вопрос, который, согласен, мы не задавали прямо, но они все понимали, что именно подразумевал практически любой вопрос, который мы задавали — как будто подобный вопрос был настолько глуп, что не стоил серьезного ответа, ну, как если бы их спросили, не они ли отравили Гитлера в его бункере. Однако мы не должны доверять им сверх этого по той же самой простой причине, что, когда они начинали добровольно говорить об Аластере Фарджионе — а из них никто не удержался от соблазна поговорить о нем, — все они выдали кое-что о себе самих, что-то, что заставило меня понять, до чего они потенциально увертливы. Во всяком случае, один из них.
— И что же они выдали?
Старший инспектор заставил себя помолчать несколько секунд, чтобы ответ как можно сильнее поразил его слушательницу.
— ЧТО, ХОТЯ НИ У КОГО ИЗ НИХ НЕ БЫЛО ПРИЧИНЫ УБИТЬ КОРУ РЕЗЕРФОРД, У ВСЕХ У НИХ БЫЛА ПРИЧИНА УБИТЬ АЛАСТЕРА ФАРДЖИОНА.
— Аластера Фарджиона?! Но Фарджион же не был убит!
— Ах, Эви, — сказал Трабшо, не в силах подавить снисходительную улыбку, — вы меня разочаровали. Неужели вы никогда не читаете ваши собственные книги?
— Разумеется, нет. Зачем? Я же знаю, кто это сделал! — сердито огрызнулась она, прихлопнув свои слова прекрасно слышным восклицательным знаком. — Разрешите однако напомнить вам, — продолжала она, — ваш молодой протеже Том Колверт, «самый многообещающий новобранец в полиции, какого я только встречал», если мне будет дозволено сослаться на вашу собственную оценку его как полицейского, сделал заявление для прессы, в котором категорически исключил какую-либо преступную подоплеку пожара в Кукхеме. И, кстати, какое отношение мои книги имеют к цене на картошку?
— Послушайте, Эви, вы несправедливы. До убийства Коры у юного Тома не было никаких оснований подозревать преступную подоплеку. А что до ваших книг, мне просто хотелось бы напомнить вам, что будь это ваш «Ищи убийцу!», так называемая случайная гибель персонажа вроде Фарджиона, уж конечно, показалась бы читателям подозрительной. И Алексе Бэддели, само собой разумеется — хотя, конечно, и не усердному, трясущемуся от дряхлости инспектору Копушингу, Копушингу из Ярда.
— Прошу прощения, что наступаю вам на ногу, Юстес, — сказала Эвадна. — Но это не одна из моих книг. Это дело о реальном чертовом убийстве, убийстве, как вы, видимо, забыли, моей дорогой подруги. Человеческое сердце перестало биться, и я не могу не счесть безвкусным с вашей стороны приравнивать убийство Коры к того рода убийствам, о которых пишу я в «Ищи убийцу!» с единственной честолюбивой целью развлечь моих читателей.
— Если бы вы просто слушали меня, вместо того чтобы взбелениться, — ответил растерявшийся Трабшо, — вы поняли бы, что то, о чем я говорю, может помочь нам схватить убийцу Коры.
— Ну хорошо, — сказала романистка нелюбезно, — продолжайте свою экспозицию.
— Ну, так я высчитал, что у всех пяти подозреваемых мотив для убийства был, но только убийства не Коры, а Аластера Фарджиона, человека, которого никто из них, за исключением Хенуэя, не терпел, чего они и не заботились скрывать. И как раз перед тем, как мы покинули Элстри, я зашел в… «для мужчин» и нацарапал быстрый список, чтобы вы могли сразу увидеть, к чему я клоню.
Он вынул из кармана аккуратно сложенный лист линованной писчей бумаги и протянул его Эвадне Маунт.
Вот, что она прочла:
ВОЗМОЖНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ В УБИЙСТВЕ АЛАСТЕРА ФАРДЖИОНА И ИХ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ МОТИВЫ
Рекс Хенуэй. Смерть Фарджиона означала, что наконец-то он был свободен снять собственную картину, честолюбивая мечта, которую он, по его же признанию, лелеял много лет.
Филипп Франсэ. Фарджион присвоил его сценарий «Если меня найдут мертвой».
Летиция Морли. Фарджион пытался обесчестить ее у себя на вилле в Кукхеме.
Леолия Дрейк. Она знала, что у нее появится шанс сыграть главную роль в «Если меня наймут мертвой», только если убрать Фарджиона. (Или не может ли она быть просто сообщницей Хенуэя?)
Эвадна положила лист на стол между ними и собиралась заговорить, да только Трабшо, который не был бы человеком, если бы не испытывал некоторого самодовольства, ухитрившись отплатить ей ее же собственной монетой, опередил ее, подняв призывающую к молчанию ладонь.
— Прежде чем вы ответите, разрешите мне, — сказал он, — добавить еще один наиважнейший момент. Если, как я убежден, Аластер Фарджион был убит, тогда наконец-то мы получаем то, чего все мы тщетно искали с самого начала этого дела.
— Что именно?
— Мотив для убийства Коры.
И они сказали вместе:
— Потому что Кора обнаружила, кто убил Фарджиона!
— Потому что Кора обнаружила, кто убил Фарджиона!
— Стоп!
— Стоп!
— А теперь, — сказал Трабшо, упиваясь тем, что он счел хоть и запоздалым, но обращением романистки в его веру, — пора вам сказать мне, что вы об этом думаете.
Он расположился в кресле поудобнее и взял свой стаканчик с виски в ожидании неизбежных восхвалений.
Но голос Эвадны, когда она вновь заговорила, был не совсем таким, какого он ожидал.
— Ну-у…
— Да?
— ?..
— Что? Что вы пытаетесь сказать?
— Ничего, совсем ничего. То есть я…
— Выкладывайте, Эви.
— Ну, Юстес, откровенно говоря, я не знаю.
— В чем, во имя всего святого, проблема?
— Проблема, — сказала она, — в том, что моя задница чешется.