Убийство в замке Лакримоза
Шрифт:
Когда-то он искренне любил свою жену. Он был совершенно очарован ее хрупкостью и женственностью на отдыхе на Ривьере десять лет назад, где они познакомились под ласковым солнцем. Будучи по натуре человеком мягким и отходчивым, он прощал ее бесконечные капризы, вспышки гнева и недовольства, баловал, холил и лелеял, как свою любимую девочку. Но со временем его чувства, не находя ответной любви, остыли, и их отношения уже никак нельзя было назвать романтическими. Как истинный джентльмен, он и не помышлял расстаться с Линдой, а маленькие сердечные радости находил на стороне, о чем Линда догадывалась, но не знала наверняка.
В данный момент большой и сильный медведь возился с упаковкой подарков к завтрашнему Рождеству и явно, как и часто в своих делах, терпел фиаско. Его большие неуклюжие пальцы не справлялись с такой ювелирной работой, как перевязывание ленточкой подарочной коробочки.
Капризная красная ленточка в третий раз выскользнула из его рук, и он наконец-то сдался.
– Милая, ну я думаю, ты справишься с этим и без меня. Смотри, у меня ничего не выходит. Перевяжи как следует в оберточную бумагу этот кинжал для отца. И да…Не забудь про шоколад. Его привезут сегодня к вечеру. Только ничего не перепутай, моя милая. Швейцарский молочный шоколад – это в коробочку для леди Ребекки, а бельгийский горький – это для Елены.
– Елена? Что ты говоришь? Она приедет? – ледяные звездочки вспыхнули в ее мгновенно сузившихся от злости глазах.
– Да, отец и леди Ребекка снова пригласили ее, и она наконец-то согласилась приехать. Ты же знаешь, как были дружны они с ее бедными родителями. Бедняжка осталась совсем одна. И не ревнуй, дорогая. Я не люблю брюнеток, я предпочитаю блондинок.
С явным вздохом облегчения Джеймс выпутался из-под оберточной бумаги и разноцветных лент и неспешно выплыл из их общей гостиной. Его походка была как всегда неторопливой и мягкой, на лице сияла миролюбивая улыбка. Если бы он обернулся, то заметил, с какой бессильной маской усталости и отчаяния застыло выражение лица его когда-то обожаемой жены.
В ее сердце, как густая темная пелена, поднимался тихий гнев. Линда все чаще ловила себя на мысли, что близка к тому, что она начинает не выносить своего мужа. За его вечное благодушие и доброе сердце, за мягкий характер, за всегдашнюю учтивость и внимательность ко всем окружающим. Казалось, никто и ничто не может выбить его из этого вечного благостного состояния. Даже смерть их неродившейся дочки он перенес намного легче, чем она. Общее горе окончательно разъединило их тогда – пять лет назад. Едва тлеющие супружеские отношения становились со временем все холоднее, пока не растаяли совсем.
К сожалению, это был банальный несчастный случай. Слишком скользкие полы на лестнице привели к случайному падению Линды и гибели ребенка. Безупречная чистота в доме до высшей превосходной степени – это было постоянное требование лорда Генри Эшли. Он любил, чтобы мебель и полы всегда были натерты до блеска, о чем слуги всегда заботились неукоснительно. Никто и не подумал, что это может быть опасно, когда в доме находится беременная женщина.
Если бы лорд Эшли не требовал этой маниакальной чистоты и подумал об опасности…
Если бы Джеймс был тогда рядом…
Если бы лестница не была такой высокой…
Если бы…
Линда встряхнула белокурыми волосами, мысленно отмахнулась от нахлынувших воспоминаний и занялась подарками.
Глава 5. Суета в парадном зале.
– Эндрю, Роберт, Вы уже два часа бьетесь, а толку все еще, похоже, мало. Неужели так сложно поставить елку? – с нотками беззлобного раздражения ворчал достопочтенный лорд Генри Эшли, наблюдая за пока еще безуспешными хлопотами своих домашних.
Дворецкий Эндрю усердно укреплял подставку под елку. Ему помогали Роберт и Оскар – отец и сын. Подставку кое-как приладили с десятого раза. Дело оказалось трудным. Елка была не просто большой, а огромной и невероятно тяжелой. Затем было решено прикрепить елку за верхние лапы к потолочным балкам. Пришлось искать и тащить самую высокую стремянку во всем хозяйстве.
Больше всех радовался происходящему самый младший член семейства Эшли –одиннадцатилетний Оскар. Он любил находиться в самой гуще событий и явно получал от этого удовольствие. Он поддерживал дворецкого Эндрю за длинные, тощие, костлявые ноги, чтобы старик не свалился со стремянки. Предлагал дополнительные разнообразные инженерные идеи, как лучше укрепить главную красавицу Рождества.
– А давайте притащим сюда самых тяжелых рыцарей из дедушкиной коллекции и приставим их с четырех сторон к елке, а боковые лапы к ним привяжем. Тогда точно никуда не грохнется.
– Солнышко, держи Эндрю покрепче, как бы он у нас не грохнулся и не говори ерунды. Мы хотим, чтобы елочку окружали яркие игрушки и коробки с подарками, а не железные угрюмые монстры, – смеялась леди Ребекка. – Я, конечно, понимаю, что ты без ума от них, – ласково обратилась она к мужу. – Но лично меня они только пугают. Не хватало их еще в парадном зале наблюдать на Рождество. Ну и зачем было покупать самую большую в графстве елку?
– А еще эти рыцари по ночам разговаривают и вздыхают. Я сам слышал. Бормочут и скрипят потихоньку, – заговорщически добавил Оскар. – Я слышал их пару раз, но так ни разу не решился войти. Я думаю, это привидения или духи умерших рыцарей приходят по ночам и начинают выяснять отношения и споры, незаконченные столетия назад.
– Малыш, у тебя слишком богатая фантазия. Мне кажется, вы с няней читаете слишком много романов о средневековых замках и рыцарских турнирах. Я поговорю с ней, чтобы больше читали о физике и математике, – присоединился к беседе отец Оскара Роберт. Он как раз примерял веревки по длине, чтобы закрепить елку к потолочным балкам. Он был специалистом высокого класса, инженером-строителем, и сейчас чувствовал личную ответственность за успех этого мероприятия.
– Папа, но я, правда, слышал, – не унимался Оскар. – На прошлое Рождество, когда все улеглись спать, я не выдержал и спустился вниз, чтобы посмотреть, какие подарки меня ждут наутро. Я тихонько прокрался по лестнице вниз, подошел на цыпочках к елочке и вдруг услышал тихий, но отчетливый вздох, потом легкий шорох и скрип. Мне показалось, что это из рыцарского зала. Я, чуть дыша от волнения, подкрался к двери в зал с полным намерением решиться и посмотреть, что там происходит. Я замер у тяжелой дубовой двери и услышал протяжный, как будто полный страданий, стон. Он был таким жутким и зловещим, что я мгновенно покрылся холодным потом. А потом я услышал тихий шепот и слова – как мне показалось: «Я во всем виноват…». Мое сердце ушло в пятки, и я сорвался бегом в свою комнату. Я рассказал все няне, но она отругала меня, сказала, что не дело джентльмену разгуливать посреди ночи, посоветовала все забыть и никому не рассказывать. Няня говорит, что мне померещилось, что это был просто ночной кошмар. Но я все-таки уверен, что там живут привидения.