Убийство в «Зеленой мельнице»
Шрифт:
— О да. Они перерыли все наши комнаты, даже заведение Айрис. Она была в ярости! Но так ничего и не нашли.
— А что они искали?
— Нож, — ответил Тинтаджел Стоун, глядя прямо в глаза Фрине.
Мисс Фишер уже давно поняла, что подобной уловке доверять не следует. Из этого она моментально сделала вывод: Тинтаджелу есть что скрывать. Впрочем, у большинства людей есть секреты, которые могут не иметь отношения к убийству в «Зеленой мельнице».
— И они его не нашли?
— Нет.
— Хорошо. Возьмите еще лангет. Я тут читала кое-что о джазе, — сказала Фрина, меняя тему. — Как это начиналось, я поняла, но вот что было дальше? И почему Новый Орлеан?
— А! Интересное местечко. — Тинтаджел немного помолчал, отдавая должное кулинарному искусству госпожи Батлер. — В девяностые был регтайм — рваный ритм рваного времени. Затем цирковые оркестры и им подобные начали выступать в поселках и городках и в конце концов обосновались в Новом Орлеане, поскольку это французский город, и там существуют традиции популярной музыки; кроме того, в Сторивилле возле Нового Орлеана жили негры и креолы.
— А в чем разница?
— Креолы освободились раньше, — пояснил Тинтаджел. Говорил он кратко, довольно отрывисто, с едва ощутимым намеком на корнуоллскую картавость. — Креолы принадлежали старым французским плантаторам и получили свободу задолго до Гражданской войны. Поэтому креолы смотрели на американских негров свысока, что породило социальные трения. Джаз родился из столкновения, он — слияние различных музыкальных стилей. Вот поэтому, ведь если что-то идет не так, то по-крупному. Это местечко, Сторивилль, было, прошу прощения, скопищем борделей. В таких заведениях всегда играли хорошую музыку, и вот утонченная креольская и энергичная африканская музыка соединились, и мы получили новоорлеанский джаз. Позже, во время Великой войны политики решили, что Сторивилль представляет угрозу для здоровья моряков, и прикрыли его. Многие джазисты перебрались в Чикаго, где джаз играли и белые. В старом новоорлеанском стиле используется три основных инструмента — тромбон, труба и кларнет, а белые оркестры использовали все: и фортепиано, и скрипку, и банджо. Так получился чикагский стиль.
— В котором и играют ваши «Джазисты».
— Единственная разница — в синкопировании и соло. Джазисты не упускают случая покрасоваться.
Он небрежно усмехнулся. Внезапно он показался Фрине невероятно привлекательным.
— Куда идем сегодня? — поинтересовалась она, когда господин Батлер, убрав тарелки, принес яблочный пирог и сливки.
— В «Джаз-клуб». Местечко несколько…
— Убогое? — предположила Фрина, и он засмеялся.
— Показушное, — согласился он. — И подают только кофе. А джаз-бэнд трудно раскочегарить одним кофе.
— Ну, вы-то с этим справляетесь, если учесть то количество выпивки, которое вы выносили из «Зеленой мельницы».
Тинтаджел вздрогнул — совсем чуть-чуть, Фрина могла бы этого не заметить, если бы не смотрела на него так пристально.
— Невозможно часами дуть в трубу без пива, — попытался оправдаться он. — Требуется усиленное дыхание, и теряется много жидкости. Даже Айрис признает, что пиво идет на пользу тем, кто играет на духовых.
— А как насчет красного вина для банджоистов?
Он снова усмехнулся.
— Я не люблю пиво. В парижских клубах всегда подают vin ordinaire. Tr`es ordinaire1.
— Ах, да, припоминаю. Столовое вино, которое, кажется, и делают из досок.
— В Париже я разучил много хороших мелодий. Можно назвать это ностальгией. Так вы интересуетесь джазом, мисс Фишер?
— Зовите меня Фриной. Да. Замечательная и почти не изученная музыка. Перси Грейнджер считает, что это новый музыкальный стиль.
— Никогда про такого не слыхал — что он играет?
— Господин Стоун, с вами не поймешь — вы шутите или нет?
— Если я буду звать вас Фриной, пообещайте называть меня Тинтаджелом. А вообще-то многие зовут меня Теном.
— Откуда у вас такое имя?
— Мои родители были в отпуске и зачали меня на скале у замка Тинтаджел. Могло быть и хуже. Моего брата зачали в Блэкпуле. К счастью, его решили назвать Александр.
— Александр?
— Сэнди, в честь песков [17] .
Фрина хихикнула.
— Ну, так мы идем?
17
Пески (the Sands) — именно ими славится курортный городок Блэкпул, расположенный в Англии, на западном побережье Ирландского моря.
— Еще нет, они разогреются только часам к одиннадцати. А пока можно послушать какие-нибудь ваши диски. Ладно, ладно! Я объявляю расовую Дискриминацию!
Он почтительно перевернул пластинку Бесси Смит [18] . Фрина отхлебнула кофе.
— Блюзы. Я всегда любила блюзы, — пояснила Фрина. — Вот и попросила одного из друзей в Америке купить для меня пластинки с негритянскими записями. Их издавали подпольно. У «Колумбии», должно быть, духу не хватает. Но теперь, когда джаз завоевал популярность, думаю, они снова будут выпускаться.
18
Смит, Бесси (1892–1937) — одна из самых популярных исполнительниц блюза в США.
Появились господин и госпожа Батлер — супруги направлялись в кино. Фрина помахала им рукой.
— Приятно вам провести время! — напутствовала она.
Из фонографа неслись причитания «Блюза пустой постели». Фрина и Тинтаджел сидели молча, а голос, исполнявший божественный распев, тянул каждую ноту, демонстрируя невыносимое страдание.
— Хватит, пожалуй, — сказала Фрина. — А то на меня нападет хандра. У меня есть и новоорлеанские пластинки — поставьте одну из них.
Тинтаджел завел граммофон и поставил «Бэйзин-стрит блюз».
— Потанцуем? — предложил он и раскрыл объятия.
Фрина поднялась к нему.
Продолжительный контакт с мускулистым гладким телом, источающим мужественный запах, смешанный с ароматом мыла и крахмала, всегда сокрушительно действовал на ее и без того не слишком эффективный контроль над основными инстинктами. Фрина неохотно отстранилась и осторожно поцеловала партнера в губы, отметив про себя, что банджоистов целовать гораздо приятнее, чем духовиков, у которых от мундштука твердеют губы.