Убийство в «Зеленой мельнице»

Гринвуд Керри

Фрине было искренне жаль Бобби. Каждый из его любовников мог легко обернуться шантажистом, а закон беспощадно карает за содомию. Что стало бы с франтом Бобби в тюрьме? Фрина в ужасе отбросила эту мысль.

— М-м-м… Видите ли, я предполагала, что он гомосексуалист, судя по отношению ко мне. Не хочу хвастаться, господин Салливан, но при желании я умею произвести впечатление на мужчину. Однако с Чарльзом все мои усилия пропадали зря, впрочем, мне он особо нужен не был. Я не люблю игры.

— А Чарльз это любит. Разбив мое сердце, он упивался победой. Я, кстати, тоже умею производить впечатление. Мы с вами похожи, мисс Фишер, если вы простите мне это сравнение. А Чарльз

отверг нас обоих. Между прочим, этот темный цвет вам очень идет. Зеленые глаза — такая редкость, их нужно подчеркивать.

— Спасибо. Давно вы знакомы с Чарльзом?

— Еще со школы. Он тоже не интересовался спортом. Мне кажется, он очень страдал от потери брата, Виктора. Знаете, тот погиб на войне. Он был героем, и Чарльзу казалось, что он никогда не сможет с ним сравниться. Да еще эта его мамаша. Настоящий вампир, поверьте: с виду такая слабая, того и гляди в обморок упадет, а на самом деле у нее в жилах не кровь, а синильная кислота. Она держала его мертвой хваткой, вешалась на него, словно хористка, даже в постель с собой укладывала. Боже, у этой женщины ни стыда, ни совести! Но когда я понял… — Бобби помолчал, прикуривая тонкую дорогую сигарету в длинном мундштуке, — что меня привлекают люди того же пола, я подумал, что Чарльз такой же. Он никогда не интересовался девушками, никогда ни в кого не влюблялся — ни в парней, ни в девиц. Мне стоило уже тогда понять, что у него нет сердца. Его мать высосала из него всю способность любить. Пару раз я пытался заигрывать с ним, но он даже не заметил. А когда я спросил напрямик, он только посмеялся. Однако мы продолжали встречаться. Он очень начитан, остроумен и умеет составить компанию. Правда, он всегда был немного ипохондриком, вечно воображал, что у него пневмония, стоило ему даже слегка простудиться. Но это не такая уж редкость. Мы ходили с ним в оперу, а иногда сидели здесь и читали друг другу книжки, как пожилые супруги. Глупо, правда?

Он смахнул слезу и отвернулся к китайской ширме, на которой кружились в танце изящные красавицы. Фрина расчувствовалась.

Подавшись вперед, она взяла Бобби за руку. У него были нежные наманикюренные пальцы, и только указательный был истыкан иголкой, как у швеи. Бобби рухнул на колени, зарылся лицом в ее светлую блузку и принялся тихо, душераздирающе всхлипывать. Фрина нежно обняла его, уткнувшись подбородком в аккуратно подстриженную темноволосую макушку.

Проплакав минут десять, он отодвинулся и полез в карман за платком. Фрина предложила свой — большой мужской платок с монограммой, который она всегда держала при себе для клиентов. Молодой человек вытер лицо и сел на корточки.

— Простите, — извинился Салливан, все еще прижимая платок к лицу.

— Не за что, — ровно проговорила Фрина. — Мне очень жаль, Бобби. Я постараюсь разыскать Чарльза, но действительно ли вы хотите, чтобы я нашла его, если его отдадут под суд за убийство?

— Кого, Чарльза?

— Да, он сбежал из «Зеленой мельницы», и орудие убийства до сих пор не найдено. У него были причины убить Бернарда Стивенса?

— О да, — сказал Бобби, сидя на полу и опираясь на колено Фрины. — Да, причина была. Бернард Стивенс был… даже не знаю, как сказать…

— Попытайтесь.

— Он не был… одним из нас, однако гульнуть с нами любил. И делал это с размахом. Чарльз с удовольствием играл им. Бернард заставил его пообещать, что тот придет посмотреть на окончание танцевального марафона.

— А я все удивлялась, почему он хотел пойти именно в этот день, — сказала Фрина, высвобождая ногу из-под острого локтя Бобби.

— Да. Но было и еще кое-что. У него были снимки.

— Снимки?

— Да,

фотографии. Сделанные на вечеринке. На них были Чарльз и Бернард, а на одном я целую Чарльза в губы — иногда он позволял мне это, если считал, что я того заслуживаю. Там были и другие мои снимки. Очень рискованные: если их найдут, я погиб.

— А что на них? — мягко поинтересовалась Фрина.

— Был там один морячок, парень из Глазго. Чарльз позволил мне лишь поцелуй, а тут этот парень подвернулся, и я потерял голову; он был такой милый и нежный, и мы пошли в постель, и он… и я… и мы оба лежали обнаженные поверх белья — представляете, что со мной могут за такое сделать? Меня упекут в тюрьму! А мне лучше умереть, чем сесть в тюрьму! Но я не хочу умирать!

Бобби снова уткнулся лицом в колени Фрине. Отплакавшись, он шмыгнул носом и поднял глаза.

— Поэтому мне пришлось сидеть здесь два дня, выслушивать по телефону панические вопли Чарльза и ждать, ждать, пока за мной явится полиция. Наверняка они обыскали комнату Бернарда. Наверняка нашли эти снимки. Наверняка они знают… кто я такой. А я просто сижу и жду…

— …когда рухнет ваш карточный домик, — подытожила Фрина. — Не отчаивайтесь. Я знакома с полицейским, который ведет следствие. Он мой давний друг. Я раздобуду снимки и верну их вам, если это возможно. Где вы были в ночь убийства?

— Ужинал с клиенткой в «Виндзоре». У нее уйма вещей из парчи, о которых ей требовалось мое мнение, и она отвезла меня к себе; пришлось рассматривать каждый образчик этого барахла — кричащая безвкусная ерунда, очень дорогая. Домой добрался только часам к двум ночи, зато получил заказ на отделку ее загородного дома.

— Тогда беспокоиться не о чем. Детектив-инспектор Робинсон разыскивает убийцу. Его не волнуют свидетельства нравственной распущенности. А теперь будьте умницей, Бобби, поднимайтесь, налейте себе бренди с содовой и расскажите, почему Чарльз не может быть убийцей.

Слегка ошарашенный Бобби встал, смешал себе выпивку, как было велено, и залпом выпил. На его лице появилась слабая, неуверенная улыбка.

— Чарльз не выносит вида крови. А ведь кровь там была, верно?

Фрина выпрямилась. Острое ощущение, что она упустила нечто важное, промелькнуло и исчезло.

— Да, кровь была, — подтвердила она, пытаясь вытянуть из подсознания искомый образ, как рыбак — невод из моря.

Однако ее сеть оказалось пустой.

— Так вот, я могу представить, что Чарльз, если его достаточно запугать, кого-то отравит, могу представить, что он найдет наемного убийцу, но что он вонзит в кого-то нож — я не представляю. Это просто невозможно.

— Хм-м. И вы не знаете, где он сейчас?

— Нет. Он звонил из уличных таксофонов, были слышны сигналы автомобилей. Я обзвонил всех общих знакомых — никто его не видел. Его жуткая мамаша звонила мне, из чего я понял, что не она его прячет. Деньги у него есть, так что он может скрываться в какой-нибудь гостинице. Пожалуйста, найдите его, мисс Фишер. Он не убийца.

— Сделаю все, что в моих силах. А насчет его брата Виктора — Чарльз не говорил, когда он погиб?

— Во время кампании в Галлиполи, — сказал Бобби. — Да, Чарльз говорил, что брат состоял в АНЗАК [23] и что мать очень им гордилась.

23

АНЗАК (ANZAC — Australian and New Zealand Army Corps) — Австралийский и новозеландский армейский корпус. Впервые это название использовали во время операции на Галлиполи.