Убийство Вампира Завоевателя
Шрифт:
— Мы привыкли прощаться со своими, — сказал он. — Больше, чем большинство вампиров.
В груди у меня заклокотало от внезапно нахлынувшего гнева. От злости, потому что я не хотела показывать, что Наро «свой». Злость оттого, что, даже если это так, я не собиралась с ним прощаться.
— Спасибо за еду, — сказала я и закрыла дверь.
Веки Наро открылись на следующий день, когда
Все вампиры к тому времени уже ушли, кроме тех, кто охранял Терновый Дворец и другие ключевые здания Васай, поэтому я открыла шторы. Теперь я редко это делала, даже в одиночку. Солнце мало привлекало меня, когда я проживала этот мир так, как сейчас. Но Наро, возможно, оценит солнечный свет, когда проснется. В те времена он любил солнце, хотя цвет лица ему не шел. Летом он проводил время на теплых камнях за городом, запекаясь в жару, как ящерица, а потом сдирал с себя кожу и возвращался домой ярко-розовым и проклиная каждое случайное прикосновение.
Конечно, когда его ресницы дрогнули, первое, что он сделал, — наклонил лицо к теплым лучам света.
Затем его глаза открылись еще шире, и он повернулся ко мне.
Мне хотелось бы видеть его так же, как тогда, — глазами, а не нитями. И все же какая-то трусливая часть меня была благодарна за это. Я знала, что если бы могла увидеть его таким, каким видела в детстве, то следы жизни и времени были бы очень заметны. Я чувствовала, что они написаны на его нитях.
У него была трудная, тяжелая жизнь.
Его нити, под извилистой дрожью его Пифорайских желаний, тоже дрожали от печали.
Я подумала, не видит ли он то же самое, когда смотрит на меня. Впервые с тех пор, как я умоляла Арахессенов взять меня к себе, мне пришлось проглотить волну стыда в ответ на то, как посторонний человек смотрит на меня — за что, я не могла описать.
— Виви, — прошептал он.
Я должна была поправить его — Виви больше не существует, меня зовут Силина, — но слова застряли у меня в горле. Находясь здесь, рядом с моим старшим братом, я снова стала Виви.
Его рука, сильно дрожа, потянулась к повязке на моих глазах.
— Что…
Я поймала его за запястье и опустил руку. Но он все еще смотрел на повязку. Его лицо ожесточилось.
— Ты присоединилась к ним.
Меня охватила боль. Затем возмущение.
Ты присоединился к ним, произнес он с таким осуждением. Какое право он имел говорить мне это?
Он присоединился к ним. Я отдала свою жизнь богине, Сестринству и великой силе, которую он даже не мог понять.
А он отдал свою жизнь проклятому военачальнику.
— Ты присоединился к ним, — сказала я, и мой голос прозвучал немного жестче и быстрее, чем я намеревалась. Затем я ослабила дыхание и смягчилась.
Это была не его вина. Это был не его выбор. Он тоже был ребенком. Просто пытался выжить.
— Я искал
Одним из минусов отсутствия глаз было то, что не на что было отвлечься, когда возвращались образы прошлого. Я тщательно возвела стену между Силиной и Виви. Сидя здесь, рядом с Наро, я разрушила ее.
Мы с ним прошли так много вместе. Мы пережили смерть родителей, сестры. Мы защищали друг друга от любой опасности — он спасал меня от разъяренного лавочника, пытавшегося утопить меня за воровство, я — его от городской стражи, готовой забить его до смерти. Несмотря ни на что, это были он и я. Вместе.
Я старалась не вспоминать ту ночь, когда солдаты Таркана пронеслись по городу, когда бои достигли крещендо, а огонь и взрывчатка осветили ночь так же ярко, как полдень.
— Тебя не было, — прошептала я.
Я была одна.
Наро не было дома. Его нигде не было. Взрывчатка разнесла почти весь город. Я так долго ждала. Я стояла у окна и смотрела, как все новые и новые кварталы вздымаются вверх в клубах едкого дыма.
Я ждала, когда все наши соседи сбегут. Я ждала даже тогда, когда последняя из них, пожилая женщина с кривой ногой, остановилась, чтобы постучать в мою дверь.
— Мы должны уйти, глупый ребенок, — сказала она мне, пытаясь утащить меня. — Мы должны уйти прямо сейчас.
— Мой брат…
— Он уже мертв, — огрызнулась она. В то время я ненавидела ее за эти слова. Теперь же я понимала страх, скрывавшийся под ее резкими словами. Скорее всего, она наблюдала за смертью стольких детей. Она не хотела видеть еще одну.
Но я была в ярости. Я ударила ее, выдернула руку и побежала обратно в дом.
Я не уйду без Наро.
— Я так долго ждала, — прошептала я.
— Я пытался, — сказал Наро. — Я пытался вернуться. Но я застрял в западном квартале. Я был ранен.
Я ждала.
А потом взрыв обрушился и на наш маленький дом.
Я почти ничего не запомнил — только громкий шум и последующую тишину, неестественную тишину. Мне повезло. Если бы старуха не пришла, я бы умер. Я выжил только потому, что находился в задней части хижины, а не на улице.
Открыв глаза, я увидела ночное небо и больше ничего. Ни дома. Ни улиц. Ни старухи.
— Я вернулся, как только смог, — сказал Наро, голос его дрогнул. — И я нашел дом…
Одновременно мы оба задохнулись:
— Я думал, ты умерла. / Я думала, ты умер.
А потом мы оба рассмеялись, наши голоса были слишком высокими и маньячными, и слишком долго.
Я думала, что мой брат умер, но это не так. Он был жив и находился прямо передо мной.
От этих простых фактов у меня закружилась голова.
Не знаю, когда именно, но мы начали держаться за руки, причем его рука сжималась вокруг моей, словно он не был уверен, что я настоящая. У него всегда были необычайно длинные пальцы, но сейчас они казались более костяными, чем раньше, костяшки распухли, а бледная кожа была испещрена шрамами.