Убрать ИИ проповедника
Шрифт:
— И много народу в год они так омолаживают? — до Эдварда стало что-то явно доходить, и он понял, что Марго не шутит.
— Откуда мне знать? Но там очередь. Мы должны будем подписать документ о неразглашении. Мне нелегко было их найти. Валечка потом разоткровенничалась и сказала, что как только я услышу о трагической гибели пожилой знаменитости или о его таинственном исчезновении, надо не исключать работу клуба.
— Сколько нам потребуется времени, чтобы превратиться в сорокалетних, они тебе сказали? — Эдвард продолжал делать попытки нарисовать ясную картину.
— Кажется, полгода.
— И полгода мы будем жить в этом клубе?
—
— Стоп, дорогая. Сколько всё это стоит? — Эдвард задал вопрос, который давно вертелся в голове.
— Тебе ничего не придётся платить, — гордо ответила Марго.
— А кому придётся за меня платить? Уж не тебе ли?
— Они предложили мне бесплатный курс для моего спутника. Я могла бы «отправиться» одна, но мне захотелось взять кого-нибудь с собой из моей прошлой жизни, из театра, кто бы помнил, кем я была. Но это ни к чему не обязывает, кроме как к молчанию. Ты будешь свободен, и мы сможем расстаться. Мало ли, мы же можем в кого-нибудь влюбиться «там», мы же будем молодыми и сильными. Ты помнишь пожар огромного торгового центра «Венеция» на МКАДе? Там погибли Марина и Николай Санниковы. Оказалось, что примеров много.
— Марине было под восемьдесят, я знал её по гастролям, а вот с мужем не знаком, — начал вспоминать Эдвард.
— Такой же, как она, если не старше.
— Как там у Манна? «Смерть в Венеции»? Над разумом побеждают чувства!
— Пошли, что ли в дом, а то становится прохладно, — предложила Марго, проигнорировав его замечание, — завтра к десяти постарайся быть готовым, мил человек.
— Мы, что прямо завтра начинаем? — испугался не на шутку Эдвард.
— Нет, завтра только сдадим анализы и пройдём диагностику.
— Как клуб-то называется?
— Гамаус, — ответила спокойно Марго, вставая. — Столько возишься со своими деревяшками, а простой скворечник не можешь сделать
Марго дошла до выхода из беседки и стала искать глазами место для скворечника.
6
Берёза
Марго молчала всю дорогу. Эдвард уже её немного изучил и понимал, что она нервничала. Он попытался включить радио, но она молча убрала звук кнопкой, которая была на руле, а второй раз включать радио он не стал. По обе стороны дороги стоял голый весенний лес и нагонял тоску и тревогу.
— Марго, а сколько нам ещё ехать? Мы уже двести километров едем, — не выдержал Эдвард.
— Тебе, что, холодно? — строго спросила Марго.
Эдвард демонстративно отвернулся и уставился на лес. Через минут пять опять заговорил.
— Я с собой инструменты взял. Вдруг в новой жизни пригодятся. Всякое бывает. Вот раньше в гроб клали любимые вещи.
— Да и сейчас кладут, — вздохнула Марго.
Эдвард осторожно на неё покосился и окончательно угомонился, незаметно периодически подглядывая на приборную доску.
— Вон берёза старая, видишь? За ней поворот, километра два, и мы на месте, — как-то снисходительно, как ребёнку, сказала Марго.
Впереди виднелось берёзообразное чудовище. Из корня тянулись сразу три толстенных ствола — один стелился по земле, второй был искривлён и напоминал волну, а третий рос вверх, но под углом примерно семидесяти градусов. Раньше он таких деревьев не видел. «Мать честная!» — подумал Эдвард. «Там же аномальная зона, наверное. Вход в другое измерение».
Машина повернула сразу за берёзой. Эдвард съёжился и соединил руки в замок. Очень быстро доехали до высокого забора из красного кирпича. «Как Кремль», — подумал Эдвард. Подъехали к глухим кованым воротам. Ждать пришлось недолго, очень скоро ворота открылись, и мерседес въехал внутрь. Сразу справа находился крытый паркинг. Они вышли из машины и огляделись. Взорам предстал ухоженный сад, где растения только начинали просыпаться, а газон зеленел свежей травой, которую ещё даже не было надобности стричь. В глубине в центре красовалось стеклянное здание в виде полусферы, очень необычной архитектуры, с двух сторон от него полукругом исходили стеклянные коридоры, заканчивающиеся двумя зданиями-полусферами поменьше. В саду виднелись несколько беседок, разбросанные по всей территории. Все строения были связаны между собой каменными дорожками. Перед входом в главное здание журчал круглый фонтан из розового камня в виде большой кувшинки. Кувшинка была настоящим произведением искусства, Эдвард даже ахнул. Пропорции, работа, переливы розового — всё в этой кувшинке завораживало. Видно было, что фонтан играет важную роль в облике всего ансамбля. Кое-где плотным забором стояли высокие, разросшиеся туи, росли и другие деревья: молодые голубые сосны, берёзки и кусты, похожие на сирень. По главной дорожке, исходящей из большого здания, к ним навстречу шла девушка в форменном брючном костюме светло кораллового цвета. Шла быстро и уверенно.
— Маргарита! Эдвард! — протянула руку девушка для рукопожатия, — Наташа.
На левом верхнем кармане её жакета была вышита кувшинка, похожая на кувшинку фонтана. Эдвард с интересом посмотрел на девушку и заметно повеселел.
— Прошу за мной! — улыбнулась Наташа.
Эдвард и Марго послушно последовали за ней. «Я же не с жизнью иду расставаться», — успокаивал себя Эдвард, поглядывая на совершенно спокойную и даже где-то нетерпеливую Марго. Ей явно всё нравилось, и она знала, зачем она тут оказалась.
Перед главным входом Эдвард остановился. Ему показалось, что секунду назад над дверью была надпись «ГАМАУС», а сейчас её не было. Он посмотрел на Марго, хотел её об этом спросить, но не стал. Сказала бы, что ему это показалось.
В вестибюле пахло благовониями, а интерьер напоминал дорогую клинику: кожаные диваны цвета слоновой кости, мягкий светло-коричневый ковёр, классические низкие квадратные столики, крупные вазы со свежими цветами, уходящие на второй этаж две параллельные стеклянные лестницы. На стенах фотопортреты молодых интересных мужчин и женщин. Тихо, строго, чисто, страшновато от неизвестности.
— Проходите вперёд, — обратилась Наташа к Эдварду, — я не очень быстро иду?
— Это ваши пациенты? — спросил Эдвард, показывая глазами на висящие портреты.
Марго бросила на него насмешливый взгляд и слегка покачала головой.
— Это молодость, — ответила Наташа, — ничего больше.
Через минуту они оказались перед большой белой дверью. Наташа дотронулась пальцем до маленького сенсорного экрана, и две высокие створки разъехались.
Взорам открылся большой ослепительно белый зал. Пол, стены (окон не было), мебель и свет — всё было ярко белым. Эдварду это напомнило свет солнца, когда долго на него смотреть, не мигая.