Участковая для нечисти
Шрифт:
– Хорошо. Судя по стуку в терраске, папа вернулся, сейчас тебя утащит. Пирожки я подам минут через пятнадцать, двадцать.
– Договорились, барышня.
Лида не ошиблась. Степан Викторович, на ходу вытирая руки какой-то тряпицей, появился на кухне и увел гостя за собой.
Девушка допекла все пирожки, несколько часов посидела с проснувшимся братом, читая ему сказки, а потом отправилась спать. Мимолетно пожалев о том, что выспаться впрок нельзя, Лида заснула и… снова увидела сон.
Тихо стрекотали сверчки. Под босыми ногами неприятно кололись мелкие камешки. Она стояла рядом с папой, вцепившись в его руку и отчаянно боялась. Всего.
И низких приземистых домов, которые никогда не видела раньше - только в кино. И высоких зарослей травы, от которой пахло горько и почему-то мокрой псиной.
– Пап, пап, - дернула девочка отца за рукав.
– А зачем мы здесь?
Широкая ладонь легла на макушку и погладила.
– Мы теперь здесь будем жить.
– Мы больше не будем жить в городе?
– Нет, Лидонька. Надеюсь, тебе здесь понравится.
– А здесь я тоже не буду ходить в школу?
– Наоборот, здесь ты пойдешь в школу. Ты девочка у меня умненькая, быстро со всеми подружишься.
– Думаешь?
– Уверен.
А травинки недавно скошенные оказываются такие колкие! И на ромашке, девчонки научили, так смешно гадать. Ей из мальчишек и не нравится никто, но белые лепесточки так успокаивают.
И вокруг столько всего интересного, непонятного.
Девчонки и мальчишки знакомили Лиду с деревенской жизнью неспешно. А взамен получали массу новых и интересных знаний. Для девчонок о городской моде и о косметике, вместе они просматривали десятки модных подшивок. А мальчишки нашли в нескладном подростке хорошего товарища для игр.
А потом появился мальчишка с удивительными синими глазами. Улыбнулся и протянул для рукопожатия руку, как большой.
– Меня зовут Лешка, - сказал он задорно.
– А про тебя мне рассказывали, ты новенькая. Мы сегодня на стадионе в футбол играть будем, приходи.
И она пришла. Ради этих синих глаз, ради тепла этой ладони, она пришла на стадион. Вначале как зритель, потом как игрок на запасной скамье, потом стала игроком основного состава.
А мальчишка с синими глазами стал ее первой любовью.
Девчонки смеялись, говорили, что это безнадежно. Что Лида не первая, кто в него влюбился. Походит влюбленной пару месяцев, а там сама его и забудет. А она не забыла… Ни в школе, ни в университете, ни после, когда вернулась сюда, в деревню.
…Открыв глаза, Лида полежала, разглядывая потолок.
Сколько, оказывается, она не помнила! Целый пласт воспоминаний. Самое начало. И что значит «теперь будет ходить в школу?» Можно подумать, до этого не ходила. А может и не ходила. В памяти на этот счет было пусто.
В доме царила сонная тишина, но почему-то девушка проснулась же?
Поднявшись с места и набросив халат, Лида вышла в коридор. Под босыми ногами не скрипнула ни одна половица. Ни один шорох не выдал неспящую.
Димка спал в своей комнате, это она проверила в первую очередь. Спальня отца была пуста. А голоса доносились с крыльца.
Поправив на предплечье свой браслет, скрывающий смертоносный подарок, Лида крадучись двинулась к входной двери. Чем ближе был порог и открытое окно, тем лучше был слышен чужой разговор.
– Ты ей рассказал?
– Нет, конечно, такое разве можно говорить?
– А если сама узнает?
Девушка чуть сместилась к окну, осторожно выглянула. Голоса знакомыми были не случайно. На улице разговаривали папа и Мельник. Степана Викторовича видно не было, видимо стоял на крыльце. А вот Михаила видно было хорошо. Он сидел на скамейке, которую обожала Лида, и задумчиво разглядывал темное небо.
– Ты же говорил, что блокировка не поедет.
– Если бы она не столкнулась с полуночниками, память бы не вернулась. А теперь, одно зацепилось за другое, и процесс пошел.
– Можешь повторить?
– Нет. Я тебя с самого начала предупреждал, что блокировка разовая. Один раз слетит, второй раз поставить уже будет невозможно.
– Сплошное невезение, - пробормотал Степан Викторович.
– И что делать то?
– Надеяться, что блокировка просто сместится, выпустив пару-тройку не самых болезненных для нее воспоминаний.
– Это возможно?
– Возможно. И это, и еще пара других вариантов. Все зависит и от степени везения, и невезения в равной степени.
Степан Викторович помолчал.
Лида, зябко поежившись, вернулась в свою комнату. Дени подняла золотистую голову от лап, встопорщила ушки и тут же успокоилась, только зевнула. Даже гавкать для порядка не стала.
Девушка, погладив свою неожиданную компаньонку по голове, устроилась на кровати, накрылась и снова уснула. На этот раз без снов.
Следующий день пролетел в работе. Не было ни единой свободной минутки, чтобы присесть и обдумать все, что стало известно благодаря сну и подслушанному разговору. Не хватило времени даже чтобы заглянуть к соседке. Марья Ивановна много знала, только знаниями делилась не со всеми, а только с теми, кто вопросы ей правильные задавал.
Вот это Лида и хотела сделать. Только, увы, это у нее так и не получилось.
В половину седьмого, когда замученная участковая уже не знала, куда ей прятаться от навалившейся работы, прибыл Мельник. Посмотрел на девушку, усмехнулся, вывел из здания, посадил верхом на свою страшную конягу-зверюгу, сам закрыл дверь участка и… Только их двоих и видели.
Глухому невозможно описать звук, слепому - все краски мира. А тому, кто никогда не был на границе, невозможно описать ее чуждость человеческому миру.