Участковая, плутовка и девушка-генерал
Шрифт:
– Короче, – как и всегда в моменты, когда сомневался, старослужащий помощник начал с любимого слова, – со слов Ирины Игнатьевны, – непроизвольно он кивнул на сидевшую напротив женщину, – получается, вчера днём ее муж отправился в лес, чтобы клеймить новую «деловую делянку» и чтобы выделить её одному неждановскому бизнесмену, осуществляющему предпринимательскую деятельность в сфере деревообрабатывающей промышленности и периодически выписывающему в лесном хозяйстве «ствольную, корневую основу», используемую впоследствии в качестве строительной древесины. Несомненно, я далек от наивного убеждения, что чего-то у них не срослось, либо же не заладилось, либо же – что еще невероятнее! – они вспомнили какие-то старые обиды, зависшие каким-нибудь неразрешённым вопросом; однако
– Ты зна-а-ешь, Палыч, а я придерживаюсь того же самого мнения, – поддержала Шарагина непродолжительную речь, излитую бывалым, продуманным компаньоном, тем более что сама она на менее отчётливо понимала – при озвученных обстоятельствах непременно поступит неоспоримая команда «сверху» и в любом случае на тщательное обследование лесного учасика, как бы кому ни не хотелось, но выехать все же придется (так не лучше ли проявить полезную инициативу, чем быть приписанным к нерасторопным, неумным и крайне нерадивым сотрудникам?), – когда выдвигаемся?
– Минут через десять, – простодушно ответил рациональный напарник, вновь погрузившийся в неприятную писанину, нудную и страстно им нелюбимую, – сейчас я только объяснение, отбираемое с супруги, закончу, оставлю его хозяйке, чтобы она оформленный документ передала прибывшей следственной группе – и сразу поедем. Ты как, Слава, не против представленного мной несложного распорядка?
– Полностью его поддерживаю, – проговорила Владислава серьезным, категоричным тоном, сменив немного игривое настроение на более чем ответственное (попадая на похожие происшествия, каждый из сотрудников, являясь нормальным человеком, не лишенным нервной системы, естественно, пытается чуть-чуть хорохорится), – тогда заканчивай снимать показания – не буду мешать! – а я отправлюсь на улицу, поподробнее осмотрю приусадебную территорию и поточнее попытаюсь выяснить: откуда же всё-таки поганые змеюки проникли, в каком примерно залезли количестве и где конкретно впоследствии вползали во внутреннее пространство?
На том и порешили: Алексеев остался неторопливо дописывать и заполнять несложное объяснение, а дотошная девушка, молодая и неусидчивая, отправилась на тщательное исследование придомового участка. В конечном счёте, к моменту, когда не слишком расторопный напарник закончил и когда он вышел на улицу, готовый следовать дальше, деятельной коллегой было установлено (причем без знающего эксперта), что проворных гадин оказалось не менее тысячи, что заползали они практически по всей длине окружного забора и что во внутренние помещения отвратительные гадюки проникали через канализационный отстойник, изготовленный из железобетонных колец и имевший небольшую, неровную дырочку, вполне пригодную, для того чтобы можно было пробраться существу как юркому, так и маломерному, так, по сути, еще и пронырливо скользкому. Она аккуратно присела на корточки и, применяя металлическую линейку, всегда имевшуюся в папке и способную сопоставить точный размер до десяти сантиметров, измеряла треугольное отверстие, когда к ней приблизился Палыч и, оценив применяемые старания, окликнул незамысловатым, резонным вопросом:
– Слава, ты всё здесь закончила? Лично я, да… То есть теперь мы смело можем ехать на лесную делянку, где попытаемся найти ответы на случившуюся в природе загадку.
– Хорошо, – поднимаясь в полный рост и убирая измерительный прибор на привычное место, не стала кареглазая участковая оспаривать предложенный вариант, поскольку и сама склонялась к тому же самому мнению, – поехали, а не то скоро «райковские» приедут, – подразумевала она районных специалистов, – а в нашей первоочередной работе еще и «конь не валялся».
Застегнув письменные принадлежности на железную молнию, она отправилась к стоявшей снаружи машине, сопровождаемая
– Палыч, давно хочу у тебя спросить, – Владислава снова придала себе слегка игривое выражение, поступая так специально, чтобы не показаться нестойкой и чересчур впечатлительной; сама же она тем не менее легонько подрагивала и, конечно же, сильно переживала, – а ты хотя бы представляешь, куда нам в последующем следует ехать, скажем, в какую конкретно частичку огромного лесного массива?
– Примерно, – незамедлительно отозвался более-менее осведомлённый напарник, уверенно правя служебной машиной и выводя ее на середину неширокой дороги (встречного движения не было никакого и его неосторожный замысел выглядел всецело приемлемым, тем более что по краям кое-где попадались хотя и неглубокие, но крайне вязкие лужи), – «хозяйка» умершего лесничего, – по местному наречию подобным образом иногда обозначали супругу, – мне подробно всё разъяснила. И вот что странно?! Обычно покойный Ковшов предпочитал служебные вопросы «оставлять на работе», и никогда их не выносил на общее обсуждение, и не ставил в курс проживавших с ним домочадцев. Между тем в последнем случае, словно бы неожиданно-непредвиденно что-то почувствовав, Владимир Николаевич, – назвал он ответственного лесного сотрудника по полному имени, – отправляясь на клеймение, вдруг уточнил, что едет в тридцать третий квартал, а там проследует в тринадцатый выдел.
– И что, постесняюсь спросить, нам озвученные цифры дают? – озабоченно фыркнув, Владислава вполне справедливо предположила, что номерные обозначения, приведенные сейчас говорившим сотрудником, в непосредственном ведении органов внутренних дел, так сложилось, в определённой им замысловатой структуре не значатся. – Лично мне они представляются пресловутой китайской грамотой, непонятной и нечитаемой.
– Оно вроде бы правильно, – согласился Алексеев с дотошной красавицей, не упускавшей ни единого удобного случая, чтобы в полной мере не докопаться до существующей истины; сейчас она сидела, немного нахмурившись, и пыталась что-то в светлой головке прикинуть, – только в «бывалошние» времена у нас, причем аккурат поблизости, заявлялась «незаконная рубка», поэтому приблизительно, куда следует ехать дальше, волею случая мне стало известно… тем более, – он приветливо усмехнулся, – что супруга Ковшова предполагаемый маршрут мне разъяснила в мельчайших подробностях; а по ее неприхотливым подсказкам мы – как хочешь! – но непременно доедем.
– Потому как исследуемая местность тебе отлично известна, – договорила за словоохотливого помощника не менее разговорчивая брюнетка и, неприятно вздрогнув, сразу же замолчала.
Оно и неудивительно: выехав из населенного пункта и миновав непродолжительный открытый участок дороги, они свернули на наезженный проселок, который в конце концов уперся в непроходимую лесную чащобу и в дальнейшем следовал через дремучие насаждения, густо разросшиеся по необъятной округе и воистину казавшиеся просто бескрайними; говоря другими словами, на них опустилась неприятная, зловещая тень, мрачная и угрюмая, страшная и кое-кого немножечко напугавшая.
– Словно бы темная ночь, жуткая и кошмарная, на нас сейчас с тобой нежданно-негаданно опустилась, – прокомментировала Шарагина включение водителем фар, необходимых для лучшего продвижения и почему-то оказавшихся незажженными. – Растолкуй мне, Палыч, странную истину: неужели в российских лесах еще остались настолько непроходимые территории, где света вольного не увидишь? – без сомнений, она намекала на непролазные дебри, в которых из-за могучих древесных ветвей, раскинувшихся в ширь и затмивших собою жаркое солнце, создавалось впечатление сказочного, дивного леса, какой в современном мире навряд ли уже существует и какой можно встретить лишь в старых, ещё славянских, повествованиях.