Участок
Шрифт:
– Ну вот... Расстроили вы меня....
– Почему это?
– Как же? Знала бы, что уродина, ну и не переживала бы. Не едет муж – а зачем ему к уродине ехать? А если, как вы говорите, я ничего еще, то обидно же! Я его столько ждала, готовилась, лишнего не съем, не выпью, крем для рук французский купила! Вы вот потрогайте, потрогайте!
Нюра протянула Кравцову руки. Кравцов дотронулся до них и признал:
– Да... Очень...
– И что мне делать теперь? Вы вот
– Смотря в каком смысле... – не понимал ее Кравцов.
– В жизненном!
– Ну, не знаю...
– Ты пойми, Паша... Ой! – испугалась Нюра. – Оговорилась я! А может, ничего?
– Ничего.
– Спасибо. А меня Аней можно. Ты пойми, Паша, не в заборе дело. В принципе! Если бы я знала, что он должен ко мне ближе стоять, я бы своими руками отодвинула: на, Мария Антоновна, пожалуйста, подавись на здоровье! Но я же знаю, что он стоит где надо, а это уже принцип, понимаешь?
Кравцов, конечно, все понял. И сказал:
– Все уладится, Анна Антоновна.
– Да? – обрадовалась Нюра. – Ну, спасибо!
– За что?
– Ладно, ладно, не за что, – успокоила Нюра его служебную совесть, а взглядом и улыбкой намекала: мы с тобой люди умные, мы молча договорились.
И Кравцов ушел с неприятным чувством, что его слегка обвели, но непонятно, как это случилось.
– Как это случилось? – недоумевал Желтяков, глядя на пустое пространство, где вчера был штакетник.
– Это я вас должен спросить! – закричал Лазарев. Клюквин ответил ему угрюмо и честно:
– Мы свое дело сделали. Все поставили как надо. А если потом разобрали и унесли, мы за это не отвечаем.
– Да где вы ставили? Где ставили? – бушевал Лазарев. – Следов даже нет!
– Они их заровняли! Преступники следов не оставляют! – заявил Желтяков.
– Тьфу! – ответил ему Лазарев и в сопровождении двух «опричников» отправился в Анисовку.
– Вот так хамские начальники относятся к рабочему труду! – сказал Желтяков.
– И к человеку вообще! – добавил Клюквин. Оскорбленное достоинство требовало утешения.
Желтяков достал из кармана небольшое количество денег. Клюквин достал свои. Соединили, посчитали. На утешение достоинства хватало.
А Лазарев во многих местах увидел знакомые новехонькие планки. Но хозяев нигде не сумел доискаться и дозваться. Только у огорода Савичева ему повезло: тот работал. Правда, сейчас он колотил старые доски, но в заборе желтел изрядный кусок искомого штакетника.
– Хозяин, где штакетник брал? – окликнул Лазарев Савичева.
Тот подошел и попросил
– Какой?
– А вот этот! – указал Лазарев.
Савичев посмотрел на планки. Потом на Лазарева.
– Не понял вопроса. Что значит – где брал?
– Вот этот вот штакетник где брал?
– Обратно не понял. Он же в заборе, зачем его брать? – силился Савичев уразуметь, чего надо Лазареву.
– А в заборе он как появился? В заборе как появился, спрашиваю! – Лазарев махал руками так, будто объяснял глухонемому. Но Савичев не мог разделить его волнение.
– Вот чудак человек! – усмехнулся он. – Я поставил, так и появился.
– И когда же ты его поставил? – тут же уцепился Лазарев.
– А я помню? Странные вопросы у вас.
Лазарев понял, что тут говорить бесполезно. Говорить надо в администрации.
И вот он уже предъявляет претензии Андрею Ильичу и Кравцову.
– Это ни в какие ворота не лезет! Вчера утром привезли штакетник, чтобы овраг отгородить, для общей пользы, между прочим! Не стали даже на территорию сваливать: зачем, все равно к оврагу таскать! И нате вам, глазом не моргнули – сперли все дочиста! И где наше доброе соседство, Андрей Ильич?
– А точно наши?
– А чьи же? Да я своими глазами видел – заборах в пяти, не меньше, пойдемте посмотрим, если не верите!
Что ж, пошли посмотреть.
Но вот странное дело: в тех заборах, где недавно были ясно видимые заплаты из штакетника, появились на этих местах старые доски. Или вообще зияла пустота.
– Ладно! – сказал Лазарев и повел ко двору Савичева. Там не было ни пустоты, ни прорехи, забор однородно состоял из разнородных досок.
– Эй! – крикнул Лазарев. – Хозяин! Ты куда штакетник дел?
– Не понял вопроса!
Опыт недавнего общения с Савичевым говорил Лазареву: он только зря потеряет время.
– Ладно! – сказал он и повел всех к «Полю чудес». И там, между забором и оврагом, они увидели гору штакетника. Запачканный землей, частично поломанный, но, похоже, почти весь в наличии.
– Ничего не понимаю, – сказал Лазарев.
– Ничего не понимаю, – сказала Людмила, к которой заглянула в гости Липкина. – Кто-то Виталию чего-то наговорил... Глупость, честное слово!
– Дело не в Виталии! – напомнила Липкина.
– А в ком же?
– В Кравцове.
– Никакого в нем дела нет.
– Ты бы видела его глаза! – ужаснулась Липкина. – Просто ушибленные! Говорит будто бы по делу, а сам думает про свое!
– Мало ли о чем он думает. Смешно.