Участок
Шрифт:
– Есть, но мало! – послышался голос из толпы. Синицына живо обернулась:
– Это кто ж такой умный?
И началась такая общая распря, такая склока, поднялся такой гомон, что пришедшему Кравцову не сразу удалось добиться того, чтобы его хотя бы выслушали.
– Граждане! Граждане! – кричал Кравцов. Понемногу все умолкли.
– Граждане села Анисовка! – сказал Кравцов с улыбкой, но решительно. – Господа и товарищи, кому как нравится! Я здесь тоже человек пришлый. Я человек вообще не деревенский, к сожалению,
Смутный ропот был ему ответом.
– Анна Антоновна! – обратился Кравцов к Нюре.
– Ну? – недоверчиво откликнулась Сущева.
– Вам, как я понял, желательно сохранить часть земли в том месте, которая от дома?
– Само собой!
– Мы с Андреем Ильичом считали – полтора квадратных метра получается. И что, интересно, может вырасти на такой территории? Мне просто интересно!
– Ведро огурцов! – подсказали Кравцову из толпы.
– Это правда? Ведро огурцов?
– Не в ведре дело, а в принципе! – сказала Нюра.
– Понимаю, – прижал руки к груди Кравцов. – Но опять же, Анна Антоновна, принцип размером в ведро огурцов – согласитесь...
Народ начал посмеиваться. Шаров смотрел на Кравцова одобрительно. Володька Стасов, сидящий на колесном тракторе, с высоты показывал всем руками, сколько это будет – полтора квадратных метра. А поодаль остановилась, сойдя с велосипеда, Людмила Ступина. И взгляд у нее был... заинтересованный.
Чтобы закрепить победу, Кравцов обратился к Липкиной:
– Мария Антоновна!
– Я-то при чем? – тут же отозвалась Липкина. – Мне огурцы вообще не нужны!
– Не в огурцах суть. А суть в том, что все село по вашему примеру начало делиться. Понимаете? Все очень вас уважают и думают так: если уж Мария Антоновна, у которой нас половина училась, на это дело пошла, значит, нам сам бог велел! Понимаете, Мария Антоновна? Берут с вас пример как коренной представительницы сельской интеллигенции. А пример получается, извините, негативный!
Липкина от неожиданности сначала даже чуть не смутилась, но преодолела ложное смущенье и вскрикнула с негодованием:
– Пример! Кто бы говорил, между прочим! Если бы ты сам был сильно моральный, я бы поняла! Кобелируешь тут, прости на добром слове! Кто меня к Людмиле Ступиной посылал, умолял с ней поговорить, чтобы мужа бросила и к тебе пошла? Не ты?
Народ ахнул. А Нюра поспешила добавить:
– Да он и под меня клинья бьет! Три часа вчера просидел, намеки делал! Еле отбоярилась, честное слово!
Все как-то притихли. Как-то всем неловко стало. Оглянулись на Людмилу, которая с растерянной улыбкой села на велосипед и очень неровно поехала по улице.
– Ладно, – негромко сказал Кравцов. – Спасибо вам... за внимание.
Он спрыгнул с крыльца и подошел к трактору Володьки.
– Ну-ка, слезь.
–
– Слезь, говорю!
Никогда еще ни Володька, ни другие анисовцы не видели такого лица у Кравцова. С этим лицом он залез на трактор и направил его на забор. Сквозь тарахтенье мотора слышался разрушительный треск столбов и досок.
Кравцов закончил дело, заглушил мотор. И сказал:
– Значит, так. Мы тут с Андреем Ильичом посоветовались. Самовольные заборы будем сносить к чертовой матери. А если кому захочется – только в строгом соответствии с планом. Проверять буду лично. И еще. Когда узнаю, от кого идут слухи – о переделе земли или... или про что-то личное... привлеку к ответственности за клевету и нанесение морального ущерба. И доведу дело до суда!
– Неужто за это сажают? – полюбопытствовал Хали-Гали.
– Сажают. Я правильно изложил, Андрей Ильич? – спросил Кравцов, оттенком взгляда извиняясь перед Шаровым за то, что сослался на него без предварительной договоренности.
– Правильно! – подтвердил Шаров. – Жили как люди – и вдруг пересобачились все. Не совестно?
Народ безмолвствовал.
– Есть претензии, Анна Антоновна? – совершенно официально обратился Кравцов к Нюре.
– Есть! Раньше надо было. А то нам дай волю, мы же с ума посходим все. Ведро огурцов, вот именно! Теть Маш, не правда, что ли?
– А я что? Действительно, на то и власть, чтобы решать. А мы люди частные...
– Ну и хорошо! – подытожил Кравцов. И пошел прочь.
– Обидели человека, – сказал кто-то. – Уедет теперь, жалко... Хороший парень...
Но Кравцов не уехал.
Дело в том, что, обходя в эти дни дворы и слушая подробные жалобы анисовцев на то, у кого, что и когда стащили с огорода и подворья из-за отсутствия заборов, он невольно обратил внимание на одну интересную деталь. Вернее, несколько деталей, касающихся пропажи картошки, огурцов, яиц, кур и гусей. Вдаваться в них пока не будем, скажем только, что эти сведения стали ОЧЕРЕДНЫМИ И ОЧЕНЬ ВАЖНЫМИ ЗВЕНЬЯМИ В РАССЛЕДОВАНИИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ГИБЕЛИ КУБЛАКОВА.
Глава 9
91/2 рублей
Если кто-то попробовал чего-то хорошего, он после этого плохого не захочет.
Хали-Гали помнит, как отец привез ему с войны трофейную удочку. Замечательная была удочка, телескопическая, то есть раздвижная; она доставала до середины Курусы, чем Хали-Гали (тогда еще просто Сенька) гордился несколько дней подряд, ловко таская красноперок и окуней. Это обидело его товарищей, и один из них, не выдержав, изломал удочку со словами: «Ты не хвастай, а попробуй на нормальную так половить!» Конечно, подрались, но удочку починить было невозможно.