Участок
Шрифт:
– Включаем только в случае, если хотят купить.
– А как я могу хотеть купить, чудак человек, если я его не вижу?
– Я имею в виду – в принципе.
– Вот я и хочу в принципе!
– Сомневаюсь, – холодно сказал молодой человек.
– Это с какой стати, интересно? – начал заводиться Володька.
– С такой, что вряд ли у вас есть эти деньги! – ответил молодой человек, уважая себя за то, что остается вежливым с явным хамом и придурком и даже называет его на «вы». Хамить хаму – не
– А если есть? У меня даже больше есть, понял? Но я знаешь что сделаю? – мстил Володька продавцу. – Я его у тебя не куплю! Знаешь, почему? Потому что ведешь себя неправильно! К тебе люди пришли, ты должен уважать, понял? Не один твой магазин на свете! И пусть тебя начальство за это похвалит! Пошли, Коль!
И гордо вышел из магазина. На крыльце Колька сказал ему:
– Ты чего, Володь? Там же нормальные телевизоры были. Большие. По твоим деньгам вполне.
– Нет, почему этот гад считает, что у меня денег нет? – обиженно спросил Володька.
– Но ведь у тебя и правда нет, – заметил Колька.
– А это не ваше дело! – объединил Володька Кольку и продавца. – Я хочу посмотреть – имею право! И между прочим, может, у меня и есть!
– Откуда?
– От верблюда! Ладно, поехали в другой магазин.
Они поехали в другой магазин, а Хали-Гали, дозвонившись до анисовской администрации, попросил Шарова срочно позвать Стасова, чтобы тот ему перезвонил, потому что сам он звонить долго не может: телефон чужой. Через полчаса Стасов позвонил, Хали-Гали уточнил у него цену, а также название, цвет и длину удочки. Название, цвет и длина совпали, а цена нет. На десять больше у Стасова. Положив трубку, Хали-Гали поделился с девушкой сомнениями:
– Понимаешь, милая, какая ерунда. Удочка-то похожа, да, боюсь, не такая. У него она тыщу пятьсот восемьдесят стоит.
– Это ничего не значит, – объяснила девушка. – Во-первых, в разных магазинах цены разные. И потом, мы же уценку иногда проводим. Осенью она, может, вообще тысячу будет стоить.
Хали-Гали испугался:
– Это почему? Плохая, что ли?
– Нет. Просто сезонные уценки для лучшей реализации. Оборот – закон торговли.
– Ты грамотная, я смотрю, – с уважением сказал Хали-Гали.
Девушка скромно подтвердила:
– Я торговый техникум закончила. Я менеджер по продажам вообще-то, а продавцом временно.
– Ну, умница-умница, – похвалил Хали-Гали.
Он взял удочку, взял десятку сдачи, повертел ее в руках.
– А не можешь мелочью мне?
Девушка дала мелочью. Старик выбрал желтенький полтинник и положил на прилавок:
– Ты уж извини. Это... как оно называется... На чай!
– Да не надо! – рассмеялась девушка.
–
Хали-Гали вышел на улицу, испытывая сразу три радости: и удочку купил, и продавщица добрая оказалась, и сдача имеется – девять с полтиной. Надо же.
И как всегда, когда много радости, хочется еще.
Хали-Гали вспомнил о Маше Лапиной. То есть она давно уже не Лапина. Хали-Гали знал, где она живет, не меняя квартиры, вот уже сорок с лишним лет. Раз пять собирался к ней зайти. Один раз дошел до самой квартиры, но застеснялся. В последние годы бросил эту мысль, а сейчас опять появилась. Они ведь уже старые оба, считаться нечего. Пусть она тоже за него порадуется.
Хали-Гали довольно скоро отыскал двухэтажный дом, поднялся по деревянной лестнице, позвонил в дверь, обитую чем-то клокастым. Из двери высунулся тощий, небритый, лохматый старик в грязной майке.
– Чего надо?
– Вы извините... Мария Лапина... То есть она не Лапина, а...
– Голубева, – подсказал старик.
– Ну да. Она здесь живет?
– Она здесь не живет! – довольно весело ответил старик – видимо, большой любитель пошутить по всякому поводу.
– А где живет?
– Нигде не живет. Померла! – закричал старик, смеясь над растерянной физиономией Хали-Гали. Но вспомнил, что дело серьезное, и пригорюнился: – Вот так вот, действительно.... Живешь, живешь...
– И давно? – спросил Хали-Гали.
– Да уж лет шесть. Нет, пять. Нет, шесть, точно, шесть... Сейчас какой год?
Хали-Гали ответил.
– Точно, шесть прошло.
– Ясно... А вы, значит, муж?
– Чей?
– Ее?
Старик захохотал:
– Купи очки, дед! Я ее сын!
Он распахнул дверь. Из квартиры его осветило, и стало ясно, что он действительно не старик, а мужчина лет под пятьдесят, просто выглядит очень плохо.
– Извините, конечно... – тихо сказал Хали-Гали. – Мы с одного села, так я вот хотел... Извините....
– А ты чего приходил-то? – вдруг заинтересовался Голубев-сын.
– Я? Да так... Я вот удочку купил...
– Похвастаться, что ли, хотел? Ну, народ! Ха! – Голубев хотел было закрыть дверь, но тут в его мутной голове родилась идея. Оглядев удочку, он спросил:
– Дорогая?
– Тыща пятьсот с лишним.
– Ого! – Голубев убежал и тут же вернулся, напялив на майку рубашку. – Тогда пошли!
– Куда?
– Так обмыть же надо покупочку!
– Оно может быть... Только на обмыть один обмылок остался. Девять рублей с полтиной.
Голубев заметно огорчился, но в полное уныние не впал.
– Ничего! Я тебе такое место покажу: сто грамм за четыре рубля, за восемь – полный стакан, и закуску еще дадут!