Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция
Шрифт:
Центральным вопросом будущих событий должен был стать вопрос о власти. В России любые извне идущие стремления преобразовать власть были сопряжены с большими трудностями, ибо государство, обладая огромной самостоятельностью, имело не только политические, социальные, но и психологические возможности маневра. В сознание масс веками внедрялась идея священности и неприкосновенности власти монарха. Вера в его мудрость и справедливость являлась мощным фундаментом российского абсолютизма, который пережил свою эпоху. С этой верой вошла многомиллионная Россия в свою первую революцию и всего лишь за полтора года проделала головокружительный психологический поворот: усомнилась в силе и справедливости монарха.
9 января 1905 г. российское общество в лице массовой демонстрации рабочих, возглавляемой священником Гапоном, предложило царю
Георгий Гапон (1860–1906 гг.), еще будучи студентом Петербургской духовной академии, стал весьма популярным лицом на фабриках, в общежитиях, ночлежках Петербурга. Когда в феврале 1904 г. В. К. Плеве утвердил устав «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», Г. Гапон фактически стал руководителем организации, объединившей к началу 1905 года до 10 тыс. рабочих. Самое большое отделение действовало на Путиловском заводе. Георгий Гапон был хорошим организатором, непомерно честолюбивым, склонным к авантюрам, искреннее сочувствовал рабочим. О себе он говорил: «Я буду великим человеком или каторжникам».
Неизвестно, как родилась идея шествия к царю с петицией (возможно, сыграла роль либеральная банкетная кампания 1904 г.), но Гапон сам написал текст петиции, пригласив к сотрудничеству для усиления политической и экономической части социал-демократов. Петиция зачитывалась на многочисленных митингах. 7 января на одном из них Гапон заявил: «Если войска будут стрелять, мы будем обороняться. Часть войск перейдет на нашу сторону, и тогда мы устроим революцию… Разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму… Эсеры обещали бомбы». На встречах с социал-демократами Гапон обещал вывести на улицы столицы 300 тысяч человек и советовал позаботиться об оружии.
Петиция была переписана в 15 экземплярах: 11 для отделов «Собрания» 1 – царю, 2 – министрам внутренних дел и юстиции, 1 – Гапону. Решение правительства не подпускать рабочих к Зимнему дворцу было принято уже 7 января. Гапон, предчувствуя возможное противоборство, направил министру внутренних дел князю П. Д. Святополк-Мирскому письмо, в котором заверил в мирных намерениях рабочих. 8 января Святополк-Мирский отдал распоряжение арестовать Гапона (был выписан ордер № 182 на задержание), доложил Николаю II о ситуации в столице и принятых мерах.
9 января была предпринята попытка остановить рабочих у заставы, но демонстранты стали просачиваться на Дворцовую площадь, войска открыли огонь по безоружным людям. Было убито свыше одной тысячи и ранено более двух тысяч человек. Бессмысленность и жестокость расправы всколыхнули всю страну. Вспыхнули многочисленные стачки рабочих. Появились различные прокламации, обращения, в том числе и либеральной общественности, с призывами обратить оружие против врагов народа – царя, министров, «всех грабителей несчастной русской земли». Вера в царя была подорвана. 10 января в Петербурге бастовало 160 тыс. рабочих на 650 предприятиях. Общими стали слова: «У нас больше нет царя!»
Николай II не ожидал такого исхода событий. Находясь в Царском селе, вечером 9 января, оценивая случившееся, он записал в своем дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненных. Господи, как больно и тяжело!» [2].
Однако не прекращались вооруженные действия войск и полиции против жителей Санкт-Петербурга и в последующие дни. За «мягкотелость был смещен министр внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский. Его заменил человек с консервативными взглядами А. Б. Булыгин. 11 января царским указом была учреждена должность Санкт-Петербургского генерал-губернатора с чрезвычайными полномочиями. Этот пост занял бывший обер-полицмейстер Москвы генерал Д. Ф. Трепов, фактически ставший диктатором столицы. Начались массовые аресты, многих выслали из столицы в административном порядке.
Нарастающий протест масс, давление на царя со стороны некоторых министров вынудили Николая II задуматься о других способах борьбы с революцией. Уже 14 января царь заслушал доклады С. Ю. Витте и В. Н. Коковцева по рабочему вопросу. 17 января было созвано Особое совещание под председательством С. Ю. Витте, которому поручалось подготовить проект первостепенных преобразований. 19 января царь принял депутацию рабочих от фабрик и заводов Санкт-Петербурга. Решив продемонстрировать «единение царя с народом», Николай II произнес перед ними речь, которая закончилась словами: «Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить… Но мятежную толпою заявлять мне о своих нуждах – преступно… Я верю в честные чувства рабочих людей, и в непоколебимую преданность их мне, а потому прощаю им вину их» [4].
В феврале произошел социальный взрыв в деревне. В Курской губернии пошла гулять «золотая грамота», написанная якобы от имени царя с призывом передавить всех помещиков и чиновников. Начались погромы помещичьих имений. Широкое распространение получило так называемое «приговорное движение», основными требованиями которого были следующие: «земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает»; безвозмездное распределение казенных, монастырских, церковных земель; общедемократические требования гражданских прав и свобод.
Однако власть цепко держалась за привычные формы методы управления, шла на уступки неохотно, усиливая неприязнь общественности и недовольство простых людей. 18 февраля царь подписал рескрипт на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина о созыве народных представителей. В этом документе обещалось привлечь избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений, но при «непременном сохранении незыблемости основных законов империи». В этот же день были опубликованы Манифест царя, обращенный с призывом ко всем «истинно русским людям» объединиться вокруг трона и дать отпор попыткам подорвать основы самодержавия, без которого невозможно существование самой России, и Указ Сенату «Об усовершенствовании государственного устройства», предписывающий принимать к рассмотрению прошения, врученные или направленные ему представителями различных слоев населения. Эти указы дали законные основания для частных лиц и учреждений обсуждать проблемы власти. Полился поток петиций и прошений. Только за весну 1905 г. крестьяне подали их более 60 тысяч. Однако эти шаги монарха не смогли остановить нарастающую политизацию, не привели страну к согласию. П. Б. Струве высказывал идею о невозможности победы над революцией, уверяя, что ею «можно только овладеть», введя в русло конституционной реформы, немедленных политических реформ, сплочения либералов. Однако власти не спешили с реформами и общественность решительно отвернулась от власти. Обще-земский съезд в апреле 1905 г. пришел к заключению о необходимости немедленного созыва народного представительства «с правом участия в осуществлении законодательной власти». В оппозиции к власти оказались провинциальные земства. Революционеры рескрипт 18 февраля охарактеризовали «тенью народного представительства в тени законодательства», любые попытки «вступить в торг с правительством» расценивали как преступление, измену народному делу. Большинство политических организаций намеревались бойкотировать выборы в Думу. Ждавшее перемен «образованное общество» стало активно объединяться в профессиональные союзы: врачей, учителей и т. п., объединенных в мае 1905 г. в «Союз Союзов». Они представляли собой особый тип организации, отличных от обычных профсоюзов, так как создавались не для защиты профессиональных интересов, а для обсуждения политических вопросов и выработки общих политических требований. Председателем «Союза Союзов» был избран историк и политик профессор П. Н. Милюков.