Учебники Судьбы. Один за всех
Шрифт:
Да, все бы завистливо тыкали в неё пальцами-сосисками и удивлённо корчили рожи.
Зато какой же это кайф! Словно она не едет, а всё время летит, порхая крыльями-поводьями.
Машка не гналась ни за кем, хотя прекрасно знала, что выехала из усадьбы старого мушкетёра точно не первая. Когда ещё будет такой момент?
Ей, конечно, выдали направление к де Тревилю, пятнадцать чандов, какую-то записку с рецептом, как сказал Смотритель, «от мамы». Ну ладно, пусть так… Лошадь вот эту – какая-никакая, а всё-таки ж своя теперь! И… всё! Ни оружия, ни еды, ни карты. Только указал, по каким
Машке повезло – она умела.
Вскоре на горизонте возник обещанный трактир. И вроде бы грустно так, что часть пути закончилась, но, с другой стороны, неимоверно хотелось поесть, а особенно чего-нибудь сладкого. Может, у них есть кексы или хотя бы печеньки?
С мыслью о сдобной выпечке она подъехала прямо к воротам постоялого двора и стала спешиваться, как вдруг услышала над головой разговор посторонних лиц.
– Девчонка лошадь, кажись, за прадедом донашивает, – сказал один из беседовавших на галерее второго этажа. Другой поддержал замечание хихиканьем.
Машка удивлённо подняла бровь, потом презрительно фыркнула и повела коня в стойло.
Но дерзкий насмешник не унимался:
– Цвет её лошади жёлтый. Да, он очень распространённый… В растительном мире. Что позволяет нам сделать вывод, что эта кляча уже больше растение, чем животное.
И снова мерзкое хихикающее одобрение.
Похоже, на постоялом дворе людям совсем нечем заняться, если они издёвками над лошадью поднимают чувство собственного достоинства.
Машка привязала коня, посмотрела на двоих на галерее, покрутила пальцем у виска и со спокойной совестью вошла в трактир. Едва открыла дверь, как с ног сбили сильные запахи, и явно не кексов или тортиков. Смесь тёплого и приятного с чем-то терпким и пресыщенным. Превозмогая себя, девчонка вошла внутрь. Её приветливо (наконец-то!) встретил упитанный мужчина в самом расцвете сил (но не Карлсон!), вставая с кресла-качалки возле одного из столов для посетителей. Он оторвался от подсчётов в огромной засаленной, местами рваной амбарной книге, отшвырнув её в сторону.
– Чем могу быть вам полезен, мадемуазель? – спросил мужчина. Как рассудила Машка, он и был хозяином заведения. Ещё здесь сидел старичок, читавший потрёпанный томик, за столиком с чашкой кофе и тарелкой сухарей. Больше на первом этаже никого не было. Конечно, там, за стенкой, наверняка кухня, где для постояльцев уже готовят обед…
– А можно мне тоже чашечку кофе и тарелочку сухарей? – Машка решила не ввязываться в игру частных заведений с их официальным длинным меню и не меньшим количеством ответов: «К сожалению, на сегодня закончилось». Она решила взять то, что есть и что не слишком дорого…
– Сейчас подадут. Присаживайтесь за столик, мадемуазель, – вежливо проворковал мужчина и, ничего не записывая в заготовленный блокнот, просто крикнул что-то на французском в сторону кухни Ему ответил женский голос. Так же улыбаясь, трактирщик предложил Машке место возле окна и поинтересовался, не остается ли она на ночь, чтобы ехать в Виртус выспавшейся и свежей.
– А далеко отсюда до Виртуса? – устроившись на стуле, который не подпрыгивал каждую секунду, Машка даже вся размякла и захотела остаться
– Не более пяти миль.
Машка прикинула в уме и поняла, что это совсем рядом. Она даже пешком бы добралась за час. Время сейчас обеденное… Так остаться или уехать?
– А вы… – продолжала она держать трактирщика при себе. – А вы откуда знали, что мне в Виртус нужно?
– Ну а куда ж ещё? На западе от Бхагьяполиса нет других поселений. А то, что вы не местная, мадемуазель, по одежде видно. Даже думаю, вы из учеников Школы. Так ведь?
Машка кивнула, ничему не удивляясь. Мир Корвившва куда меньше мира Земли. Как и сердце меньше самого человека. Казалось, здесь все знают всё про всех. Кроме учеников «Школы Рока», которые о Корвишве не знают почти ничего.
– Постоялый двор мне от отца перешёл, а тому… Да, впрочем, к чему вспоминать – годы тогда сложные были… Но ваши аккурат раз в шесть лет здесь останавливаются.
– А зачем? – поразилась Машка. Неужели все такие же, как и она, хотят побыть наедине с собой, а не в шумной компании? – Сами же сказали, что до Виртуса рукой подать.
– Зачем-зачем? – пробубнил трактирщик, принимая из рук кухарки горячий кофе и ставя его на Машкин столик. – А затем же, что и твой одноклассник в комнате на втором этаже. Раненым далеко не уедешь. А раны быстро не лечатся, тем более, чтоб в седло сесть. Эдак дней с десять-пятнадцать нужно.
Перед Машкиным носом оказались и сухари. Но она и думать забыла о еде. Значит, обязательно надо получить рану? Значит, зря она прошла мимо людей, унижавших лошадь?
– Мой одноклассник… – тут же вспомнила девчонка, поняв, насколько же она бестактна по отношению к друзьям. По непонятной причине Машка вдруг забеспокоилась: не Юрка ли там? Добрый, честный и скромный мальчишка с её же родины стал ближе, чем в первое время обучения, когда главными качествами все считали храбрость и решительность. – Как он выглядит?
– Тоже не как мушкетёр, – усмехнулся хозяин, присаживаясь рядом для долгой беседы. А чего ему ещё делать? Тем более, что самое интересное у них происходит раз в шесть лет! И вот оно началось! – Маленького роста такой.
Машка нахмурилась.
– Волосы тёмные.
Сильнее нахмурилась.
– А на голове такая кепка большая, будто от отца досталась!
От сердца отлегло.
– Поняла. Это Фил Лоуренс. Могла бы и раньше догадаться, – ехидно улыбнулась Машка сама себе, разгрызая первый сухарик.
– Как так? – не понял трактирщик. – Он особенный?
– Очень. Не удивлюсь, если он сам себя поранил! Фил до одури готов следовать правилам Учебника, – саркастично заметила Машка, не заботясь о том, понял ли её собеседник.
– Нет, точно не сам. Лошадь понесла, он упал – чудом жив остался.
– С него станется, – не верила сказанному Машка. – Он и лошадь заставит себя скинуть, лишь бы всё по Учебнику было.
Трактирщик пожал плечами и отошёл. Машке надо было побыть наедине с собой, чтобы осмыслить услышанное. Хозяин мирно протирал и так идеально чистую стойку, подметал возле столиков и время от времени перебрасывался парой острот с кухаркой.