Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому
Шрифт:
Дима кивнул, соглашаясь с предложенной концепцией. Устроился на примятой траве поудобнее и приготовился слушать, понимая, что без теории, оказывается, и тут никак.
– Итак. Тема первого урока, – тоном нудной училки начала она образовательный процесс. – Основной половой инстинкт. Что ты знаешь об этом чуде природы?
«Пришёл, увидел. Поймал, оприходовал. Что тут знать?»
– Ди-бил. Что я ещё могу сказать? – раздосадовано проговорила Джи. – Основной половой инстинкт – это постоянный процесс выбора в общности предпочтений и аверсивности.
«Чего?» – скривился обучаемый, услышав непонятную
– Корову. Аверсивность – это способность вызывать неприятные эмоции, отвращение. Вот как раз ты для меня в данный момент и есть полный аверсив.
«Взаимно, – огрызнулся Дима. – Меня аж тошнит, какая тут умная обезьяна завелась. Это где тебя так натаскали?»
– Это я, в отличие от тебя, иногда с умными людьми общаюсь, – нисколько не обидевшись, парировала Джи. – Кстати, на будущее. Мужчина, выделяющийся по интеллектуальному развитию среди окружающих, способен вызвать у женщины интерес, даже если он внешне уродлив. Примитивный красавец быстро утрачивает привлекательность.
«Выходит, чтобы быть интересным женщине, я должен как минимум стать членом команды «Что? Где? Когда?» – тут же отреагировал ученик.
– Многознание уму не научает, дебил.
«Сама дебилка, – вскипел Дима. – И вообще, хватит уже обзываться. Это, по крайней мере, непедагогично. Кстати, а про многознание я уже где-то слышал».
– Эту формулу вывел Гераклит, дебил, – ответила она, не собираясь обращать внимание на его протесты. – Один из первых древнегреческих философов, основатель научной диалектики.
«Ну всё, понеслось, – продолжал бурлить эмоциями рыжий. – Давай не будем пока растить из меня интеллектуала. Я уж как-нибудь с этим сам, когда-нибудь. И так, от всего, творящегося вокруг, шифер едет не спеша».
Он зачем-то с остервенением выломал травину, нервно понюхал стебель, куснул, словно злая собака. После чего, задавив в зачатии очередное нервное возбуждение, невпопад подумал: «Хотя любопытно. Почему это многознание не научает уму? Я полагал, как раз наоборот».
– Не тем полагал, – хмыкнула Джи, явно настроенная на желание помолоть языком, который, в отличие от Диминого, нисколько не пострадал от отката в эволюции. – Ты можешь стать ходячей энциклопедией, выучив её наизусть. И при этом быть непроходимым тупицей по жизни. А можешь иметь три класса образования и то в тюрьме, и при этом быть в высшей степени разумным созданием. Ум – это некий аналитический центр обработки данных, поступающих от органов чувств, в совокупности с внутренней информацией от блоков абстрактного мышления.
Дима только успел открыть рот и распахнуть глаза. Но не успел при этом ни прервать лектора протестом по поводу заумности, ни заставить замолчать физическими методами. Он мало что понял из сплошного потока слов. Его мозг, изрядно перегруженный со времени появления этого чуда, был уже не в состоянии воспринимать непонятную тарабарщину. Да ещё загружаемую в ускоренном режиме. Джи это заметила.
– Понятно, – махнула она щупленькой ручкой. – Включаю режим: «Не впихивай невпихуемое – подели на удобоваримое». И ты зря делаешь такую кислую обезьянью рожу. Я ведь тебе не школьная училка и двойки в дневник ставить не буду. Я тебя просто не выпущу из этого мира, пока весь материал мне в переводе не сдашь. А если начнёшь артачиться, то и в двух.
«Не понял? – в самом деле принялся артачиться ученик, резко переключившись с одного непонимания на другое, – В каком ещё переводе? Мы с тобой так не договаривались. И вообще, я тут учусь сексу или иняз заканчиваю? Или это одно и то же?»
– А где ты видел, убогий, чтобы наставник с учеником договаривались о методике преподавания? – начала заводиться белобрысая наставница, как и ученик. – Как потребую, так и будешь тут пляски с бубнами устраивать. А не сможешь, так обезьяной и сдохнешь. Знаешь, сколько у меня таких дебилов по разным локациям сидит? Ты не в том положении, прыщ, чтобы мне указывать.
«Я не понял, что значит перевод», – надулся Дима, идя на попятную, неожиданно вспомнив, что имеет дело с потусторонней сущностью.
– А то и значит. Всё, что буду вдалбливать в твою тупую башку как обязательные для тебя тезисы, будешь раскрывать, сделав перевод с русского на русский в развёрнутой конфигурации. Тогда поверю, что освоил материал.
«То есть пересказ своими словами, что ли?» – выпучил он глаза, продолжая ничего не понимать.
– Внимательно меня слушай. Не своими словами, а другими, несовпадающими с моими и с детальным комментарием.
Накал страстей взаимно возрастал. Похоже, у Джи в теле полуобезьянки, так же, как и у Димы, образовались проблемы с гормонами, поэтому оба уже чуть ли не прыгали, сидя на задницах.
«Как можно сказать другими словами, что многознание уму не научает?» – мысленно орал ученик, пуская пузыри носом. – «Многознание – оно и в Африке многознание. А уму ты только что дала чёткое определение».
– Внимательно. Меня. Слушай. Дебил, – в голос кричала на него Джи, стирая пятой точкой земляную кочку. – Во-первых, это твои проблемы, как ты это будешь делать. Во-вторых, только обязательные для тебя познания на этом уровне. А относительно мужчины-интеллектуала я чётко дала понять, чтобы ты запомнил это на будущее. Каким был обязательный для усвоения закон, который я до тебя довела?
«Не помню», – мысленно рявкнул Дима, сопровождая подуманное мимическим букетом озлобленности с ослиным упрямством, всем видом показывая, чтобы она уже шла лесом со своими нравоучениями и как можно глубже.
Джи не осталась в долгу. Она, скорчив свирепую мордашку, вскочила и замерла напротив, уставившись следственным дознавателем на обвиняемого, словно гипнотизируя.
Диме стало аж холодно от её пронизывающего взгляда. И он, забыв, что эта нехорошая сущность адского замеса читает мысли как по писаному, принялся нецензурно про себя выражаться, пытаясь разгрести в памяти кашу, превратившуюся уже в однородное месиво.
Наконец, сдавшись и вспомнив, что Джи прекрасно слышит все его мыслительные изыскания, резко сменил негативно-эмоциональное мышление на раскаяние: «Ну я действительно не помню. Ты уже столько наговорила, что я запутался».
– Хорошо, – ожила блондинка на всё тело, – но учти. Повторяюсь в первый и последний раз. Основной половой инстинкт – это постоянный процесс выбора в общности предпочтений и аверсивности. Переведи.
Дима замешкался. Он почему-то даже не смог повторить про себя эту фразу целиком. Какой уж там перевод.