Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова)
Шрифт:
— Почему ее называют «чертовой травкой»? Старик пожал плечами и некоторое время молчал.
Наконец сказал, что «чертова травка» — ее обиходное имя, что у нее есть и другие имена, но называть их нельзя. Истинное имя — дело очень серьезное, особенно когда приручаешь силы гуахо.
Я спросил, почему это так серьезно. Дон Хуан ответил, что к истинным именам прибегают лишь в минуту крайней необходимости, когда призывают «травку» на помощь, и заверил меня, что в жизни ищущего знание такая минута рано или поздно наступит.
3 сентября 1961
Сегодня после обеда дон Хуан принес с поля два растения дурмана. Неожиданно для меня он завел
разговор о «чертовой травке», а потом предложил поискать ее возле холмов.
Мы доехали до ближайших-холмов. Я достал из багажника лопату, и мы спустились в один из каньонов.
Некоторое время мы продирались сквозь кустарник, густо разросшийся на песчаной почве. Дон Хуан остановился возле невысокого растения с темно-зелеными листьями и крупными белыми цветами, похожими на колокольчики.
— Это он, — сказал дон Хуан и немедленно начал копать.
Я хотел помочь, но старик энергично замотал головой и продолжал окапывать растение со всех сторон, пока не образовалась яма, глубоко, уходящая в землю с внешнего края и горкой поднимающаяся к центру. Кончив рыть, дон Хуан опустился перед растением на колени и, разобрав пальцами землю вокруг него, открыл сантиметров десять крупного раздвоенного корня, по толщине заметно превосходящего стебель.
Дон Хуан посмотрел на меня и объяснил, что это растение — «мужчина», так как его корень раздваивается в месте соединения со стеблем. Он поднялся и пошел прочь, что-то разыскивая.
— Дон Хуан, что ты ищешь?
— Палку.
Я стал осматриваться по сторонам, но он остановил меня.
— Не ты! Сядь вон там. — Он указал на камни метрах в пяти от ямы. — Я сам найду.
Вскоре дон Хуан вернулся с длинной сухой веткой. Работая ею как копалкой, он осторожно расчистил землю вокруг двух отростков корня, обнажив его на глубину примерно в 60 сантиметров. Он стал рыть дальше, но земля была здесь такой твердой, что палке не поддавалась.
Дон Хуан прервал работу и сел передохнуть. Я подсел к нему. Долгое время мы молчали.
— Почему ты не копаешь лопатой? — спросил я.
— Лопатой можно повредить растение. Нужна палка, принадлежащая этому месту. Даже случайно зацепив корень, она не причинит ему такого вреда, как лопата или какой-нибудь посторонний предмет.
— Что это за палка?
— Сухая ветка паловерде. Если не найдешь сухой, можно срезать прямо с дерева.
— А другие деревья не годятся?
— Я же сказал — паловерде, и никакое другое!
— Почему?
— Потому что у «чертовой травки» очень мало друзей и паловерде — единственное дерево в наших местах, с которым она ладит. Единственное существо, которое ее поддерживает. Если при пересадке повредишь корень лопатой, он не примется на новом месте, а если заденешь веткой паловерде, растение и не почувствует.
— Что ты будешь делать с корнем?
— Выкопаю. Тебе придется сейчас уйти. Поищи пока другое растение и жди, когда я тебя позову.
— Ты не хочешь, чтобы я тебе помог?
— Когда мне понадобится твоя помощь, я скажу. Я отошел в сторону и занялся поисками дурмана.
Меня одолевало искушение незаметно подкрасться и подглядеть, что делает дон Хуан. Через некоторое время он подошел ко мне.
— Теперь поищем «женщину», — предложил он.
— Как ты их различаешь?
— Женское растение выше и похоже на маленькое деревце. Мужское — шиое и v самой земли пяя-
растается кустиком. Когда мы выкопаем «женщину», ты увидишь, что, прежде чем раздвоиться, ее корень уходит довольно глубоко в землю, а у «мужчины» он раздваивается у самого стебля.
Мы вместе осмотрели поле. Дон Хуан указал на одно растение:
— Это «женщина».
Выкапывал он его так же, как первое. Когда старик очистил корень, я увидел, что он соответствует его описанию. Мне снова пришлось отойти в сторону.
По возвращении домой дон Хуан развернул сверток, в котором лежали растения. Сперва взял более крупного «мужчину» и обмыл его в большом корыте. Очень осторожно очистил от земли корень, стебель и листья. После этой тщательной и кропотливой работы он достал короткий зазубренный нож и, сделав неглубокий надрез по окружности в месте соединения корня со стеблем, переломил его.
Листья, цветы и семенные коробочки дон Хуан разложил на отдельные кучки, отбросив все сухие и порченные гусеницами части. Двумя бечевками он связал оба отростка корня, сделал надрез в месте их соединения и сломал пополам: получились два корня одинаковой длины.
Потом расстелил кусок грубой холстины и положил на нее два связанных вместе корня, на них — аккуратную стопку листьев, затем — цветы, семена и стебель. Все это завернул и концы тряпки завязал узлом.
То же самое дон Хуан проделал со вторым растением, «женщиной», только на этот раз корень разрезать не стал, сохранив развилку целой, в виде перевернутой буквы «игрек». Все части второго растения он завернул в другую тряпку.
К тому времени, когда дон Хуан закончил свою работу, уже совсем стемнело.
Сегодня днем разговор зашел о «чертовой травке».
— Думаю, пора снова заняться «травкой», — неожиданно произнес дон Хуан.
Помолчав из вежливости, я спросил:
— Что ты собираешься делать с растениями?
— Те, что я выкопал, — мои, — объяснил дон Хуан. — Они все равно что я сам. С их помощью я буду учить тебя укрощать «травку».
— Каким образом?
— «Травку» делят на доли; каждая из них не похожа на другие, у каждой свое назначение.
Он растопырил пальцы на левой руке и отмерил на полу расстояние от кончика большого пальца до безымянного.
— Это моя доля. Свою — отмеришь собственной рукой. Укрощать «чертову травку» начинают с первой доли корня. Поскольку к «травке» привел тебя я, первую долю возьмем от моего растения. Я отмерил ее вместо тебя, на первый раз примешь мою долю.