Ученик философа
Шрифт:
— Куда ты шел?
— Просто гулял по городу, шел в сторону канала.
— Канала? К тому месту? Не ходи туда, останься со мной, прошу тебя…
— Я только схожу посмотрю, в чем там дело.
— Вернись, не ходи, пожалуйста…
Но Джордж уже исчез.
Ставни Слиппер-хауса одна за другой закрывались, сокращая пятно света на газоне. Снаружи раздался разочарованный стон, за ним смех. Том побежал к дому.
Хэтти распростерла руки, чтобы взяться за обе ставни окна гостиной, и вскрикнула: за окном возникла фигура и прижалась к стеклу, подобно Питеру Пэну.
Том
— Это всего лишь я! Можно войти?
Хэтти пронзила его взглядом и с силой захлопнула ставню.
Том, приплясывая по ту сторону еще не закрытой половины окна, кричал:
— Я не виноват! Я их не приводил!
Хэтти с грохотом захлопнула вторую ставню и задвинула засов. Она постояла, глядя в нарисованные глаза вечно молодого брата Алекс. И заплакала.
Ставни закрылись, и свет перестал падать на траву как раз в тот момент, когда Джордж шел по саду. Кто-то встал с травы и сунул ему стакан вина.
Перл сказала Хэтти:
— Послушай, если ты так расстроена, я пойду и попрошу его прийти сюда.
— Нет!
— Тогда я пойду поговорю с ним и выясню, что происходит. Я уверена, что он не хотел…
— Нет, не уходи!
Неста сказала Диане:
— Пойдемте сегодня ко мне домой. Просто для начала, чтобы показать, что вы на это способны…
Бобби Беннинг, сильно перебравший, сидел под сенью кустов, и ему понемногу становилось нехорошо. «Я никуда не гожусь, — думал он, — мне надо подать заявление об уходе. Я никогда не найду другой работы, буду жить на пособие, что скажет мама, это ее убьет».
Питер Блэкет рассказывал во всеуслышание:
— Я сунул ему стакан, гляжу — а это Джордж Маккефри! Я чуть не сдох на месте.
— Питер, тебе пора домой, — сказал Джереми Блэкет.
— Я думаю, нам всем пора домой, — отозвалась Оливия Ньюболд.
Валери Коссом, которой длинная белая туника придавала зловещую красоту, услышала, что Джордж в саду, и пошла его искать. Гектор Гейнс искал Антею. Центр сада не был освещен, но в одном конце его виднелись огни Белмонта, а в другом конце кроны деревьев подсвечивались фонарями с проезда Форума.
Том совершенно отчаялся. Шум и смех еще усилились, и, кажется, в заднюю калитку начали заходить какие-то совсем незнакомые люди. Он хотел все объяснить Хэтти, но не знал как, и уйти тоже было невыносимо. Ему в голову пришла еще одна расстроившая его мысль: Доминик Уиггинс наверняка решил и расскажет об этом Несте, что Том вел Антею к Дороге влюбленных, чтобы возлечь с ней под кустами боярышника.
Отец Бернард потерял Диану, зато нашел Бобби Беннинга. Он сел рядом со страдающим юнцом и обнял его одной рукой.
— Откройся мне, сын мой.
Перл сказала Хэтти:
— Я пойду найду его, не переживай, я быстро. Я выйду через заднюю дверь, а ты запри за мной, и я тебе покричу, когда вернусь.
Валери сказала:
— Привет, Неста, ты Джорджа не видела? О, привет, Диана, ты не видела Джорджа?
— Он здесь? — спросила Диана и помчалась прочь меж кустов.
— Она как испуганная мышка, — сказала Неста. — Мне просто плохо становится, когда я вижу, что женщина так боится мужчины.
Расстроенная, Валери пошла искать дальше.
«Нельзя же просто взять и постучать в дверь, — думал Том, — меня не впустят, и я выставлю себя полным идиотом, это просто позор, лучше всего вернуться домой. Завтра напишу письмо с извинениями. О боже». Нетвердой походкой он направился по саду в сторону Белмонта и вдруг понял, что за ним идет девушка, совсем незнакомая. В сад набилась куча каких-то посторонних людей, но Том ничего не мог с этим поделать.
— Эй, что вам тут надо? — спросил он. И добавил: — А мне-то тут что надо, если уж на то пошло?
Занавеси в гостиной Белмонта были задернуты, но большое незанавешенное окно лестничной площадки, в которое виднелся изгиб белой лестницы, давало рассеянный свет. Том посмотрел на девушку: она хихикала — возможно, была навеселе — и играла длинными светлыми прядями волос. Она была довольно высокая, в элегантном разноцветном шелковом платье. Она подошла к Тому, нахально толкнув его бедром. Том отскочил и пригляделся повнимательней.
— Эмма! Ах ты… негодник! Это уж слишком! Да ты еще и пьян, от тебя разит виски!
— Выпей, я принес, давай сядем где-нибудь.
— Ты зверски пьян. Как ты узнал, что мы здесь?
— Встретил возле паба каких-то пьяных, они сказали, что в Слиппер-хаусе вечеринка. Где девочки?
— Если ты про Хэтти Мейнелл, она в доме и закрыла все ставни!
— А я думал, ты пришел петь ей серенады, ведь Розанов тебя заставляет на ней жениться!
— Ох, заткнись!
Эмма схватил Тома за талию.
Перл все не возвращалась, и Хэтти была очень расстроена. Она стояла в гостиной, не закрывая двери, чтобы услышать стук или зов Перл. Она боялась невероятной толпы в саду, шум которой все не стихал, злилась на нее и глубоко переживала невероятное, низкое предательство Тома. Все было так неправильно, так плохо. Хэтти пожалела, что отпустила Перл на поиски Тома, потому что это было похоже на капитуляцию — как будто она сама за ним гоняется.
В этот момент из глубины дома до Хэтти донесся странный звук — как будто открылась дверь и раздались шаги. Это не могла быть Перл, потому что Хэтти сама как следует заперла за ней заднюю дверь, да и вообще все двери были заперты, все окна закрыты на засовы. Хэтти в ужасе прижала руки к лицу — дверь гостиной отворилась, и вошел Джордж Маккефри.
Хэтти и Перл, конечно, говорили про Джорджа — сначала мимоходом, а потом, после пикника, подробнее. Хэтти наравне с остальными восхищалась его подвигом, спасением Зеда, но в то же время ее возмущал наглый и, как она чувствовала, насмешливый взгляд, которым он на нее смотрел. Еще она сердилась на то, что он захватил «ровер» и в результате им с Перл пришлось везти Алекс и Руби обратно в Белмонт. (Алекс не скрывала своего недовольства таким раскладом.) Хэтти придерживалась мнения, что люди обязаны считаться с окружающими; выходки Джорджа и попустительство его родичей ее нисколько не забавляли. Перл сказала, что Джордж когда-то был учеником Джона Роберта, но очень неопределенно, поскольку мало что об этом знала; это тоже, неизвестно почему, было для Хэтти очень неприятно — она стала заметно нервничать при упоминании имени Джорджа. Перл еще раньше поведала ей распространенную легенду об ужасном Джордже, а также поделилась своим личным убеждением, что он просто псих.