Ученик колдуна
Шрифт:
На радостях от такого открытия я резко сел, перехватив жадно шарящую на моем поясе руку. С хрустом повернул голову. Взглянул во внезапно расширившиеся глаза склонившегося надо мной мужика. И, глядя, как стремительно стекленеют его выпученные глаза, коротко приказал:
– Проснись.
Звонкий щелчок пальцев прозвучал в оглушительной тишине как удар хлыста. Или как раскат грома, раздавшийся посреди ясного неба. Неудивительно, что бородач с перепугу икнул и брякнулся на задницу, не в силах не то что голос подать, а даже отползти.
Тот, что отдавал ему приказы, и второй, чью ауру я тоже прекрасно видел, пришли в себя гораздо
Короткий хруст, жуткий чавк, сдавленный стон – вот, собственно, и все звуки, которые потревожили этой ночью наших добрых соседей. Ну, а когда все стихло и в дверном проеме нарисовалась окровавленная зубастая морда, оставшийся в живых вор вдруг захрипел, посинел, позеленел и, схватившись за грудь, совершенно неожиданно завалился на бок.
Хм.
Похоже, у бедолаги сердце некстати прихватило.
Кость, бряцая когтями, подошла ближе и, толкнув неподвижного бородача носом, послушно села рядом.
– Вот незадача, – пробормотал я, убедившись, что тот действительно помер. – Но это не ты виновата. Это у него от рождения нервы слабые были.
– Вильгельм, с кем ты там опять говоришь? – отвлек меня от созерцания свеженького трупа сонный голос Нардиса.
После чего в коридоре послышались шаркающие шаги и душевный, с подвыванием, зевок, очень кстати напомнивший о том, что ночь еще не закончилась.
– Так. Ты – за мной, – велел я псине, быстрым шагом выходя в коридор. – А ты – приберись. Кажется, у меня снова образовались дела.
Нардис при виде выскользнувшей с кухни Кости враз проснулся и поспешил отпрыгнуть в сторону. Но, запоздало рассмотрев, что творится у него под ногами, поскользнулся в луже крови и с руганью грохнулся на пол. Издал какой-то непереводимый звук. А потом увидел меня во всей красе и замер.
– Ты… там… у тебя нож из груди торчит, – почему-то шепотом сообщил он, не смея лишний раз пошевелиться.
А, да. Забыл.
– Спасибо, – по привычке поблагодарил я и, вытащив из себя совершенно чистое лезвие, прямо в пижаме и тапочках вышел на улицу.
Глава 4
Несмотря на поздний час, леди Арриола Молио Ард ан Торано не спала и в ближайшие несколько часов ложиться не собиралась. Обычно строгий распорядок дня помогал ей поддерживать форму, спокойный сон служил залогом не только долголетия, но и хорошего самочувствия. Однако сегодня ей стало не до забот о здоровье, потому что известия, которые принес ей случайный мальчишка, оказались в сотни и тысячи раз важнее, чем это можно было предположить.
Проклятый Кариур… несносный гордец с его бараньим упрямством!
Ох, как же долго она его выслеживала. И как долго мечтала, что однажды добудет хотя бы один из созданных им артефактов, чтобы наконец-то избавиться от проклятия, на которое обрек ее ненавистный старший брат.
Их вражда началась давно. Еще с тех самых пор, когда она была босоногой пигалицей, у которой… первой в роду… аж в неполные пять лет случайно обнаружился магический дар.
Род Торано тогда еще не ялялся ни сильным, ни известным, но появление магически одаренного ребенка мгновенно вывело его из тени. Зная об этом, маленькая Арриола целых три года
Будучи старшим, Кариур гораздо раньше ее поступил в волшебную академию.
Учась прилежно, он неизменно радовал преподавателей своими успехами.
К концу обучения его дар окончательно сформировался, подарив миру воистину гениального колдуна. И это стало таким потрясением для уже возомнившей себя уникальной Арриолы, что выдающиеся способности брата стали вызывать у нее безотчетную зависть.
Ему удавалось абсолютно все. Целительство. Боевая магия. Даже в прорицании он сделал некоторые успехи. Его сила поражала. Его умения восхищали. Его имя было у всех на слуху, и даже гости, приходя в их дом, беспрестанно говорили только о Кариуре.
При этом Кариур никогда не ставил себя в пример сестре и мало обращал внимания на льющиеся со всех сторон похвалы. Все, что его интересовало, это наука. Он был очень скромен. Начитан. Образован. Молчалив. Но отнюдь не застенчив.
И Арриолу это всегда раздражало.
Кариур то, Кариур сё… Родители носились с ним как с писаной торбой! А он этого словно не замечал! Ничего лично для себя не просил. Никогда не требовал. И довольствовался столь скромными запросами, что привыкшая к большему Арриола не только этого не понимала, но и злилась на брата все сильнее.
А ведь он мог стать великим! Мог поднять их семью и род на недосягаемую для большинства смертных высоту! Но вместо этого выбрал скучную научную работу. Часами мог просиживать в библиотеке. Сутками не вылезал из лаборатории. И даже от предложения императора отказался, наплевав на даруемые должностью при дворе привилегии и невероятную по местным меркам зарплату. А когда пришло время задуматься о продолжении рода, он, к удивлению и неподдельному огорчению родителей, выбрал себе в супруги не одну из наследниц родовитых и одаренных фамилий, а (кошмар и позор им всем!) какую-то безродную замухрышку!
После этого между братом с сестрой состоялась первая крупная ссора.
Кариур считал, что правильно женился по любви, тогда как Арриола полагала, что ради семьи и долга ему следовало отвести в храм гораздо более подходящую по статусу девушку. А если уж ему так запала в душу нищая дворняжка, то пусть бы он навещал ее по-тихому, втайне от законной супруги. Так, как это делают все умные и дальновидные люди, которым хорошо знакомо, что такое долг.
Однако Кариур не захотел становиться «как все», поэтому отношения с семьей начали быстро ухудшаться. А после того, как у него родился сын, они испортились еще больше, потому что ни к пяти, ни к десяти годам у мальчика так и не открылись магические способности. А его мать, как нарочно, утратила способность к материнству и больше не могла подарить семье нормального наследника.