Ученик некроманта. Мир без боли
Шрифт:
– И двух людей.
– Входите, – повела она рукой и отошла в сторону. – На входе возьмите маски, в деревне чума.
Девушки, обрадовавшись, вошли первыми, разыскали на небольшой треноге две маски-респиратора, похожие на клювы ворон, и тут же нацепили их на себя, от чего стали выглядеть смешно и нелепо. Батури протиснулся в небольшую дверь последним и удивленно посмотрел на прикрытую тонким шелком детскую кроватку.
– Здесь ребенок? – почему-то взволновался вампир. Глаза его напряглись и забегали. Клавдий стоял и тяжелым взглядом сверлил детскую колыбель, губы его молчаливо шевелились, от чего казалось, что он колдует. – Он не заражен? – спросил вампир, когда волшба не дала никакого результата, колыбель защищали неведомые ему чары.
– Он – нет, а я – да. – От спокойствия и холода, которые звучали в голосе обреченной, даже у Батури сжалось сердце. Он считал, что перед смертью, люди всегда хватаются за жизнь, дорожат ею, но теперь понимал: иногда надежда умирает далеко не последней.
– И что с ним будет? – выдавил из себя Батури.
– То же, что и со всей деревней.
– И ты сидишь здесь и ничего не делаешь?! – возмутился Клавдий.
– Вампир с душой? Как интересно, – с ухмылкой на лице протянула женщина.
– Такие, как ты, кровожаднее вампиров, – брезгливо отчеканил Клавдий. Анэт смотрела на него и не могла понять, с чем связана столь бурная реакция вампира. Да, мать, не делающая всего возможного, чтобы спасти своего ребенка, заслуживает осуждения, но что она может предпринять, когда даже взять свое дитя в руки, не обрекая на гибель, не в ее силах? Да и не сходился жесткий и грубый Батури с образом защитника детей.
– До ближайшего города несколько лиг, мне не хватит сил даже для того, чтобы добраться до людей. Да и армии нежити ушли именно туда. Не думаю, что там нет чумы. Черная смерть лютует в Вестфалене, жжет погребальные костры и косит новые души. Хельхейм обречен. И младенцу лучше умереть сейчас, чем жить в мире без боли – мире мертвых.
– Я могу спасти его, – твердо решил Клавдий.
– Как? – усмехнулась женщина. – Превратив в вампира? Чтобы он жил только благодаря чужой крови и убийствам? Ну уж нет. Лучше он вместе со мной уйдет в мир теней.
– Я сделаю из него Высшего. В десять лет он уже достигнет голконды и не будет нуждаться в людской крови. Ему достаточно будет крови животных. А разницы между тем, убивать живность ради мяса, или крови, я не вижу.
– Нет, – осталась непоколебимой женщина.
– Хозяйка, вы бы не были так добры дать нам хоть немного еды, – попросила Анэт, глядя на женщину невинным взглядом.
– Мы не ели уже два дня, – добавила Энин.
– Ни крошки, – поддержала Анэт.
– Заберите последнее в погребе. Самой мне еда уже не нужна.
– Но… – начала было Энин. Вампир не дал ей закончить:
– Сказали, значит, бери. И не пререкайся.
– Спасибо, хозяйка, – в один голос сказали близняшки и низко поклонились.
– Что две живые девушки делают в компании с вампиром? – спросила женщина, когда сестры, поддерживая друг друга, спустились в погреб, чтобы утолить нечеловеческий голод.
– Как тебя зовут? – вместо ответа спросил вампир.
– Виера.
– Значит так, Виера, мне нужен этот ребенок. Я обещаю воспитать его достойно, в любви и изобилии.
– За тобой ведется охота, Савильен де Медичи, – блеснула знаниями женщина и Клавдий удивился подобным сведениям. – Ребенок с тобой будет в опасности, а если ты не успеешь его обучить, то быть ему низшим вампиром до конца своих дней, грызть людей и не иметь ни разума, ни его подобия.
– Откуда ты меня знаешь? Откуда тебе так много известно?
– Я узнала клинок, что висит у тебя за поясом, – «смерть Каэля» – его разыскивает тот, чьим именем он назван. А еще он ищет похитителя, чтобы проткнуть ему сердце осиной, нашпиговать серебром и вздернуть на шибенице, причем обязательно на солнечной поляне.
– У Каэля богатая фантазия, – скривил улыбку Батури. – Но ты не ответила на мой вопрос, хотя неважно. Волнует меня другое. Ты не можешь позволить ребенку умереть.
– Решение принято, Савильен де Медичи. Ищи себе другого наследника, или жди голконды и делай своего, кровного.
– Глупо, Виера, глупо, – изо всех сил пытаясь не показать своего гнева, сказал вампир. – Если бы его колыбель не была защищена магией, я бы выкрал его силой, а тебя отправил в мир теней раньше положенного срока, но вынужден смириться с твоим решением.
Сестры, вдоволь наевшись, стали вытягивать из погреба остатки еды, которую запасливая хозяйка приготовила на зиму, но эту зиму ей уже не суждено пережить.
– Котомки найдете на кухне, – предупредила Виера. – Я собиралась бежать из деревни, но поняла, что для меня это бесполезно.
– Спасибо, хозяйка, – кивнула Анэт и поспешила на кухню, которую правильнее было бы назвать кухонькой. В маленькой пристройке с трудом поместился стол и три стула, и даже меж ними протиснуться было проблематично. Печь, в которой готовилась еда, находилась в передней комнате, чтобы зря не расходовать тепло.
– Что случилось с другими селянами? – спросил вампир, взглядом проводив вмиг повеселевших сестер.
– Все мертвы, – развела руками Виера. – И несмотря на то, что они относились ко мне недобро, с опаской, я похоронила их тела, как завещали донекромантские традиции – спалив на костре.
– В другие времена твою душу отдали бы на съедение фоморам, но поступок достоин уважения. Вот только ребенок…
– Хватит о нем, – отмахнулась колдунья.
– Ты же заклинательница не из последних, почему позволила болезни скосить себя? – пришло вдруг на ум вампиру.
– От некоторых вещей не спасает даже магия, – угрюмо улыбнулась женщина. – «Черная смерть», навороженная великим некромантом, не поддается лечению.
Батури косо взглянул на маячившую на кухне Энин. Девушка обречена. Главное, успеть вытолкнуть ее за пределы Хельхейма до того, как закончится тормозящий эликсир и болезнь подкосит чумную. Иначе жизнь самого Батури окажется под угрозой, ведь не было ясно, посчитает ли печать Эльтона, что вампир не уберег живую, чем нарушил клятву, или же решит, что Энин умерла по независящим от Клавдия причинам. Но рисковать и проверять возможные варианты на деле не хотелось.