Ученик некроманта. Мир без боли
Шрифт:
– Значит, мне придется убивать всех и каждого, кто надеется на помощь себе подобных? Кто ищет спасения? Кто любит жизнь и хочет защитить себя и свою семью от гнета некромантов? Убивать стариков, женщин, детей?
– Именно так, – кивнул Назарин и протянул капитану раскрытую ладонь.
Марк несколько мгновений смотрел на прорицателя тяжелым, задумчивым взглядом, а после принял рукопожатие.
– Я готов! – согласился на все условия капитан.
– К целителю, который, смею заметить, все еще ждет вас, я схожу сам, – напомнил прорицатель, но не сдвинулся с места.
– Что-то еще? – глубокого вздохнул Марк и его взгляд невольно коснулся распростертого на полу мертвеца. И почему люди умирают даже в мирное время?
– Мне нужен пропуск. А позже я приду за пропусками для всех своих людей.
– Ах, да! – спохватился капитан и за несколько минут наметал на пергаменте пару строчек, сломав при письме два пера. Получив то, что хотел, Назарин удалился, оставив Марка наедине с покойником.
Как и предполагал прорицатель, брат, сражающийся в это время за жизни заболевших чумой, встретил его без особого энтузиазма. Аарон вывел родича из лазарета, чтобы не рисковать его здоровьем, и провел по широкому коридору в подсобную комнатушку, больше напоминавшую коробку.
– Зачем ты здесь, Назарин? – остановившись, с болью в сердце спросил целитель. Ему тяжело давались эти слова, но он не мог не сказать их: – Ты же помнишь, что говорила Вёльва: наши судьбы разделились, и мы не должны быть рядом.
– Аарон, брат мой, тебя привела сюда вера, меня – знание, – взяв брата за плечи, заговорил прорицатель. – Ты веришь, что твоя судьба исполниться в этих стенах, я – твердо знаю, что здесь осуществится моя. Я знаю, Аарон, ты – веришь. Почувствуй разницу. Кому из нас лучше остаться?
– Порой вера важнее знаний, – ушел из братских объятий целитель. – Я остаюсь, а тебе советую уйти.
– Я не воспользуюсь твоим советом, брат. Мне слишком дорога твоя жизнь, чтобы я им воспользовался.
– Тогда оставайся, – решил Аарон. – Только не переиграй в ту игру, которую затеял, не возноси себя в ранг бога. Это чревато недобрыми последствиями. Ты не знаешь всего. Все известно только Симионе, вера которой, заполняя душу, живет в моем сердце, а рукам приносит дар.
– Ты слишком доверчив, Аарон, нельзя верить всему…
– Пусть так! Вера опасна, знаю, но оставлю все, как есть. И тебе советую с этим смириться.
– И этому твоему совету я не последую, – отворачиваясь, проронил Назарин. – Я надеялся встретить здесь брата, а нашел храмовника, – сказал он и, не желая больше ничего слышать, вышел за дверь.
– Ты нашел здесь брата, – уже оставшись в одиночестве, выронил Аарон. – Но мне не надо быть предсказателем, чтобы понято, что Тьма заполонила твою душу. Она руководит тобой, брат, указывает тебе не то будущее, которое ждет нас, а то, которое ты хочешь увидеть.
Говоря эти слова, Аарон не знал, что однажды, восемь долгих лет тому назад, Вёльва напророчила ему и его брату кончину, не указав точного срока, но сказав, что умрут они, не дожив до двадцати весен. Целитель не знал, что половина пророчества уже исполнилась: брат, убил сам себя, став на путь тьмы, выбрав для себя путь более легкий, но в тоже время – опасный. Всего этого Аарон не знал, но тревога уже поселилась в его сердце, и дальше ей было суждено лишь увеличиться. Ведь сердце чувствовало, что не пройдет оставшихся двух лет, прежде чем жизнь Аарона окажется в руках темного мага.