Ученик
Шрифт:
– Я слушаю вас…
– Это дедушка Антип? – на всякий случай переспросил я.
– Он самый, он самый, – жизнерадостно подтвердили в трубке.
– Вас беспокоит молодой человек, которому вы, если помните, книгу дали почитать. В метро…
– Как же, как же, Илюша, если не ошибаюсь. Давно жду твоего звонка. Ты же, по-моему, давно книжечку-то прочитал… – из трубки донеслось довольное хихиканье. – И вопросы, видимо, появились. А?
– Да. И вопросы есть. И ответы уже кое-какие есть. В общем, поговорить бы не мешало.
– Ну что ж, поговорить можно. Давай-ка сегодня, часиков в
Я вспомнил о свидании с Людмилой, и мне сразу расхотелось встречаться с дедом.
– Сегодня… – задумчиво и нерешительно протянул я.
Дед Антип, похоже, сразу уловил мое настроение, и его голос сделался суровым и непреклонным.
– Да-с, молодой человек, именно сегодня и именно в девять вечера. Надеюсь, вы понимаете… – эге, он перешел на «вы», – …насколько важна наша встреча! Важна именно для вас! Так что все остальные… свидания вы, уж будьте добры, отложите до лучших времен. Запоминайте или записывайте. Улица Ташкентская, дом семнадцать, корпус два, не перепутайте, квартира сорок три. Доедете до…
– Я знаю Ташкентскую улицу и ваш дом, – неучтиво перебил я его. – Там рядом книжный магазин.
– Совершенно верно – рядом книжный магазин. Так что я вас жду с книгой и не опаздывайте…
В трубке зазвучал сигнал отбоя.
«Ну вот, сегодня, похоже, мы все и узнаем…» – подумал я, шлепая на кухню.
Завтракал я один, Гаврила Егорыч, как я его ни звал, так и не появился. Может быть, отправился искать своего каргорушу? Я оставил ему пару котлет и пошел собираться на работу. Хотя чего там собираться. Уже минут через пятнадцать я налегке сбегал по лестнице.
У дверей родной конторы я оказался опять одним из первых. Но на ступеньках меня, нетерпеливо прохаживаясь по тротуару, уже поджидала сегодняшняя секретарша – Верочка.
– Илюша… – она буквально схватила меня за рукав, – немедленно к Владимиру Владимировичу. Он тебя уже полчаса дожидается, дважды тебе звонил, но тебя уже не было дома!
«Вот это фокус, – удивился я про себя. – Шеф на работе в девять часов утра, и жаждет меня лицезреть! К чему бы это?»
Верочка так энергично тащила меня за собой, что я почти бежал. Втолкнув меня в кореневский кабинет, она захлопнула за мной дверь.
Корень, сидя за столом, уперся в меня тяжелым, сверлящим взглядом. Но я чувствовал себя вполне уверенно, поэтому спокойно прошел к столу и уселся на стоявший рядом стул. Помолчали. Потом он отвел глаза и, перебирая бумаги на столе, сообщил:
– Мы с тобой сейчас поедем домой к Глянцу. Жена его позвонила мне без пятнадцати восемь. Я не очень хорошо понял, но выходит, что с Борисиком что-то случилось. Я попросил ее ничего не делать, пока мы не подъедем.
– Значит, мы можем считать, что получили ответ на заданный Борисом Абрамычем вчера вопрос по поводу Иуды? – поинтересовался я.
Корень пожал плечами:
– Посмотрим. Но я решил, что тебе тоже стоит поехать. Мне кажется, ты вчера не все рассказал, а припас кое-что на сегодня. Так что – тронули, – и он поднялся из-за стола.
Вот так в это прекрасное, летнее, солнечное утро я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие – прокатился по улицам Москвы на шикарном «мерседесе» шефа. Ехать было довольно далеко – в дальний конец Кутузовского проспекта, но на таком авто это заняло не так уж много времени, поэтому царившее в машине молчание не успело мне надоесть. Что бы там ни случилось с Борисиком, меня это мало волновало. В конце концов каждый сам кует свое счастье, и не рой другому яму, а если ему за его проделки начистили рожу, так это Глянцу только на пользу пойдет.
Мы свернули во двор, Миша – водитель Корня, похоже, прекрасно знал, куда рулить. Корень молча вышел из машины и направился к подъезду престижного дома. Я последовал за ним. Поднявшись в бесшумном лифте на двенадцатый этаж, мы позвонили в обитую дорогой кожей дверь квартиры. Внутри что-то хлопнуло, затем я почувствовал, как нас изучают в дверной глазок, и уже потом начали лязгать многочисленные замки, засовы и дверные цепочки. В проеме открывшейся двери стояла маленькая растрепанная женщина, в которой я с изумлением узнал Валентину Орлик – еще одну свою однокурсницу. Когда же это она успела выскочить замуж за Борисика?
Она странно взглянула на меня и проговорила с придыханием:
– Проходи, Володя, он в ванной.
Мы вошли в большую прихожую, обитую деревянными панелями и завешенную большими календарями. Похоже, хозяева квартиры питали к ним необъяснимую страсть. Молча вся наша троица прошествовала по коридору, и Валентина распахнула дверь в ванную комнату. Да, это была еще та ванная! Размером с мою большую комнату, стены покрыты черной итальянской плиткой, два светильника прятались в потолке за рифленым стеклом, умопомрачительной красоты черная мебель сияла чистотой, черная джакузи напоминала небольшой бассейн. А на дне этого пустого бассейна в расслабленной позе лежал совершенно голый, с посиневшим лицом, вывалившимся синеватым языком и плотно зажмуренными глазами Борисик Глянц. Рядом с ним валялась странная маленькая бескозырка. Даже на мой непрофессиональный взгляд, он был ну совершенно мертвый.
Позади раздались всхлипывания. Оно и понятно, вряд ли Валечка имела привычку показывать посторонним своего мужа в таком виде.
– Что скажешь?.. – раздался риторический вопрос Корня.
– Что можно сказать… – в том же тоне ответил я. – По-моему, Бориси… Бориса Абрамовича пора хоронить. Но, по правде говоря, я этого ну никак не ожидал.
– Да, помню, ты ожидал, что все закончится побоями… – Владимир Владимирович ел меня глазами.
Сзади раздалось придушенное:
– Я узнаю, кто это сделал… Я все сделаю, но узнаю, кто это сделал… Пускай некоторые думают, что я ничего не знаю, а я все знаю, мне Борисик все рассказывал…
Я обернулся на этот хрип и уперся в яростные, ненавидящие Валькины глазищи.
И тут я разозлился. Значит, эти два придурка, из которых одного я только вчера вытащил из петли, а другая знала меня как облупленного, решили, что я ухайдокал Борисика. Они верили в подобную нелепость! Ну хорошо же! Они получат, что хотят!
Я еще раз оглядел эту парочку, а затем процедил сквозь зубы:
– Значит, вы желаете знать, кто это сделал?! Что ж, господа, задавайте вопросы!
Я набрал полную грудь воздуха, наклонился и сильно дунул в лицо трупу.