Ученики Ворона. Черная весна

Васильев Андрей Александрович

— Почему? — удивился Карл.

— Потому что тебя можно и оставить, — бросила на него взгляд Рози. — Ума тебе боги не дали, зато везения и силы на пятерых отвесили, так что ты выпутаешься из этой истории. Больше скажу — случись что серьезное, не дай боги, то мы все погибнем, а именно ты непременно уцелеешь. Иногда я твоей везучести даже завидую.

— Нет, — помотал головой Карл. — Я не о том. Почему ты думаешь, что Эраст отправится с тобой, а не останется с Монброном?

— Потому что это де Фюрьи, — ответил вместо нее своим обычным голосом Гарольд. —

Она непременно добивается своего. Ты права, Рози, как и всегда.

Он вытер ладонью глаза и глубоко вздохнул.

— Джок, ты должен рассказать мне все, — требовательно произнес Гарольд. — То, что было на самом деле, а не то, что ты должен говорить всем.

Лицо толстяка жалобно скривилось.

— Я ничего не знаю, молодой хозяин, — пробормотал он. — Правда не знаю. Я всего лишь привратник. Ворота туда-сюда открываю и закрываю.

— Значит, так. — Карл сгреб в горсть воротник рубахи Джока. — Слушай меня внимательно. Вот, видишь мешок?

— Вижу, — испуганно проблеял привратник. — Вижу, мой господин.

— Хорошо. — Карл угрожающе засопел и выдвинул вперед челюсть. — А знаешь, кто там сидит?

— Пчелы? — неуверенно предположил Джок.

— Нет. — Карл пару раз ткнул кулаком в мешок, а после распахнул его и поднес к самому носу привратника. — Это злобный и беспощадный зверь мозгоед. Он своими ветвями протыкает головы людям, а после питается их мыслями и чувствами. Ну и всем остальным — тоже. Мозги там, глаза…

Озверевший от тесноты Фил и так был зол, а последние два удара Карла, похоже, привели его в бешенство. К тому же я последние три дня не кормил его, к своему великому стыду, что вряд ли добавило ему доброты. То одно, то другое, вот и забыл. Паршивый я хозяин, надо признать.

Из мешка раздалось свирепое щелканье, а после вверх взметнулся десяток ветвей, стегнув Джока по щекам.

— А-а-а! — заорал было привратник, да так, что у меня уши заложило.

— Не ори, народ разбудишь, — приказал ему Карл, а мигом сообразившая, что к чему, Эбердин зажала Джоку ладонью рот. — Молодец, Эби, нам шум ни к чему. Странно, что до сих пор здесь никто не появился. Паршивая, видать, у дядюшки Тобиаса охрана, поспать любит. Не проживет он долго с эдакими телохранителями, я так думаю.

Что-что, а определенная слаженность в действиях у нас имелась, сказывался опыт совместных занятий, путешествий и лишений, потому уже через минуту калитка была закрыта, а Карл волок поскуливающего Джока к аккуратному домику, стоящему неподалеку от ворот. Это было обиталище нашего привратника.

— Вот теперь поговорим, — подытожил Карл, ввалившись в небольшую комнату, которую освещала свеча, стоящая на захламленном столе. — Эби, присмотри за входом. Рози, солнышко, возьми мешочек, и если наш щекастый друг не захочет откровенничать со своим молодым хозяином, то выпускай мозгоеда. Только аккуратно выпускай, чтобы он на нас не бросился. Я не хочу, чтобы моя душа вечно скиталась по Серым Равнинам, не находя себе приюта.

Рози выставила ладони перед собой и испуганно сказала:

— Нет уж! Я его боюсь до колик в животе. Давай я лучше с тобой пересплю, чем прикоснусь к этой твари из Бездны!

Лицо Джока из белого стало серым, а глаза остекленели. Он не шевелясь сидел на табурете и, похоже, был близок к тому, чтобы лишиться чувств.

— Не надо мешка. — Гарольд взял второй табурет и сел напротив привратника. — Сейчас нам все расскажут, без утайки и недомолвок. Верно?

— Расскажу, — подтвердил Джок. — Что знаю — расскажу. Но, молодой хозяин, сразу оговорюсь — я сам ничего не видел, мне в замок ходу, кроме как на кухню, нет. Могу рассказать, что от других слышал.

— Ты не тяни, начинай, — поторопил его я.

Не знаю почему, но мне казалось, что времени у нас не так и много. Начинало светать, а это означало, что скоро первые слуги примутся за свои дела. Кухарки начнут растапливать плиты, горничные заснуют туда-сюда. По крайней мере, в доме Агнесс де Прюльи, у родителей которой во время нашего прошлогоднего летнего путешествия мы прожили несколько дней, было заведено именно так.

А это означает, что очень скоро наше присутствие перестанет быть тайной. И когда это случится, хотелось бы понимать, что именно нас может ждать в доме нашего друга. Хотя, если на чистоту, уже сейчас было ясно, что дело дрянь.

— Слуги говорят, что не сам ваш батюшка помер, — выпалил Джок на одном дыхании. — В том смысле, что помогли ему за Грань уйти.

— Я понял, — придвинулся к привратнику Монброн. — у Ближе к делу.

— Да куда уж ближе? — захлопал глазами Джок. — Выходит, ж что убили нашего старого хозяина. Сьюзен так и сказала: «Удавил этот кучерявый бес месьора, подушкой задушил». Это не та Сьюзен сказала, что при кухне служит, а та, что горничная. Ну, о которой шептались лет пять назад, что она от батюшки вашего, стало быть, понесла.

— Данные подробности можешь опустить, — остановил его Гарольд. — Я хорошо помню эту историю.

И он бросил короткий взгляд в сторону прыснувшей Рози. Да я и сам еле удержался от смешка. Как видно, отец нашего друга, да пребудет душа его в свете, при жизни был еще тем проказником.

— Странно. — Рози, по виду которой было понятно, что ей неловко от несвоевременного веселья, решила как-то отвлечь внимание от данного факта, а потому встряла в разговор: — Я была уверена, что в дело пошел яд.

— И про яд говорили, — закивал Джок. — Только наш хозяин крепкий был, что ему какая-то отрава!

— Тварь. — Гарольд впечатал кулак в стол так, что тот жалобно скрипнул. — А что Генрих? Что мой брат? Он тоже мертв?

— Жив он, жив, — отвел глаза в сторону привратник. — Только вот, не в обиду будет сказано, брат ваш не в отца пошел. И не в деда. Что дядюшка ваш говорит, то он и делает. Даже когда старого хозяина в фамильную усыпальницу везли, не первым он за гробом шел, а вторым, следом за новы… За родичем вашим. Хотя всякий знает, что первым за гробом старший сын идет, за ним остальные старшие родственники, а уж потом вдова и братья с сестрами.