Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
Шрифт:
«Детектив подслушал их разговор и немедленно позвонил своему шефу. Потом отправился в «Ридхоф», чтобы переговорить с метродотелем.
Когда Поллак и Редль сели за столик в отдельном кабинете, их обслуживал официант, агент секретной полиции. Но слышал он мало, так как Редль был не в духе и почти ничего не говорил, особенно в его присутствии». [336]
Последующие строки опровергают то, что Редль почти ничего не говорил, но подтверждают, что он почти ничего не говорил в присутствии официанта, т. е. вел себя вполне профессионально:
336
Роуэн
«Спустя некоторое время Поллак прямо оттуда позвонил шефу полиции Вены Гайеру, чем крайне озадачил агента-официанта.
— Вы еще работаете, мой друг, а ведь уже довольно поздно, — произнес Поллак вместо приветствия.
— Я жду дальнейшего развития событий в одном довольно важном деле, — ответил тот.
И тут Поллак принялся рассказывать ему о несколько необычном поведении полковника, который был каким-то непривычно мрачным и явно чем-то сильно расстроенным, даже признался в допущенных ошибках морального плана, не назвав, впрочем, их сути.
— Скорее всего, он переработал, — продолжал Поллак. — Редль просил меня организовать как можно быстрее его возвращение в Прагу и чтобы эта поездка была удобной и приятной. Не можете ли вы дать ему кого-нибудь в качестве сопровождающего?
Гайер возразил, что ночью вряд ли что можно организовать, добавив:
— Успокойте полковника и скажите ему, чтобы он завтра же утром зашел ко мне. Я сделаю для него все, что в моих силах.
Возвратившись в кабинет, где они ужинали, Поллак сказал Редлю в присутствии официанта:
— Будем, пожалуй, заканчивать. Уверен, что мы для вас что-нибудь организуем.
Агент-официант, который слышал и разговор адвоката [337] с начальником полиции, и слова, сказанные им полковнику, был в недоумении. Не собираются ли они спустить все на тормозах? Может, в дело вмешался генеральный штаб, чтобы воспрепятствовать организации судебного процесса и оградить предателя от заслуженного наказания?» [338]
337
Так Роуэн именует Поллака.
338
Роуэн Р.У. Указ. сочин. С. 388–389.
Но опасения агента-официанта оказались напрасными: в то время, как Редлю была обещана на завтра правовая помощь и поддержка, начальник Генерального штаба и двое его подчиненных, как нам известно, приняли решение, что до этого завтра Редль дожить не должен!
О совпадении во времени двух разных бесед в двух различных ресторанах сообщают и Ронге, и Урбанский.
Цитируя текст Ронге в нашем предшествующем разделе, мы сделали умышленный разрыв между фразой: «Нужно было еще получить согласие коменданта города на арест, но дело не терпело отлагательства» — и более поздней: «Необходимо было действовать немедленно». В оригинале разрыв между этими фразами занимает такое сообщение Максимилиана Ронге:
«Лучший друг Редля, один присяжный поверенный, сообщил статскому советнику Гайеру из «Ридхофа», где он обедал вместе с Редлем, что Редль странно вел себя и проявил признаки депрессии, позволяющие заключить о его намерении лишить себя жизни. Повидимому, эпизод с футляром ножика возбудил подозрения Редля, он, вероятно, заметил слежку за ним двух сыщиков и понял, что его предательство обнаружено» [339] —
339
Ронге М. Указ. сочин. С. 73.
«Лучшим другом Редля» Ронге и называет прокурора Поллака, стараясь придать этой беседе возможно меньшее значение.
Тем не менее, у читателя возникает вполне ясное впечатление, что именно беседа Редля с Поллаком и заставила Ронге действовать немедленно!
Урбанский рассказывает о том же более кратко и как бы избегает демонстрировать свои личные эмоции и впечатления, но тоже связывает по времени сообщение об ужине (или обеде) Редля с собственной беседой с Конрадом и Ронге: именно тогда поступило сообщение от полиции об обеде Редля в ресторане… и так далее. При этом: прокурор просил начальника полиции поместить Редля в психлечебницу. [340]
340
Urbanski von Ostrymiecz A. Der Fall Redl. S. 92–93.
Все подробности переговоров Редля с Поллаком и Гайером исходят, разумеется от Поллака и, в меньшей степени, от Гайера. В 1913 году Поллак и Гайер были вынуждены делиться своими сведениями с прессой.
После 27 мая 1913 года, когда венские репортеры бросились на поиски сенсаций и подробнейшим образом опрашивали всех предполагаемых свидетелей, они начали, естественно, с должностных лиц, передававших прессе официальные сообщения, потом принимались за всех, имевших отношение к Редлю — включая прислугу в отеле и ресторане. Последние охотно делились сведениями, которые им не было специально запрещено сообщать. От них нити потянулись дальше — к Почтамту и прочим учреждениям и лицам, сталкивавшимся с Редлем в те последние дни.
Всем личным знакомым Редля пришлось нелегко. Об этом писал и Ронге: «Должны были оправдываться все близкие знакомые Редля, как, например, его ближайший друг майор фон Зигринген». [341] В итоге, конечно, репортеры вышли и на Поллака, а затем и Гайер должен был подтверждать его рассказ, дабы не бросить и тени подозрений на прокурора.
На эти публикации, естественно, опирался и Киш, не допустивший при их изложении типичных для него фантазий. Текст Киша и использован Роуэном: у Киша также рассказывается о подавленном состоянии Редля, о его признании перед Поллаком в каком-то проступке именно морального характера, конкретно не названном, но еще более определенно сформулировано, что Редль просил помощи в скорейшем отъезде в Прагу, где он и намеревался информировать обо всем своего начальника — командира корпуса, на решение которого Редль и был готов предоставить свою судьбу. [342]
341
Ронге М. Указ. сочин. С. 75.
342
Kisch E. Op. cit. S. 30.
Ниже нам предстоит объяснять, что в данный момент Редль отчасти не имел права открыть кому-либо в Вене все обстоятельства своего дела — даже Поллаку, которому Редль, по-видимому, полностью доверял лично. Не соответствовала такая преждевременная откровенность и иным обстоятельствам Редля, перемены в которых он мог ожидать.
Далее и Киш рассказывает о том, как Поллак дозванивался до Гайера, позвонив сначала к нему на квартиру: там ответили, что Гайер еще на службе. Пораженный этим Поллак дозвонился до Гайера по служебному номеру последнего.