Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
Шрифт:
Не много ли всего на один вечер?
Все получается слишком сильно впритык!
К тому же, как мы уже постарались обосновать, Редль выходил на вечернюю прогулку вовсе не для того, чтобы просто прошвырнуться по улицам — его ожидало серьезнейшее свидание, где он должен был обстоятельнейшим образом допросить своего сообщника. Хотя Редль сам от этого отказался, вернувшись в отель, но не мог же он изначально планировать эту так и не состоявшуюся встречу, если у него уже был назначен ужин с Поллаком!
Отметим и то, что содержание беседы Редля с Поллаком однозначно вытекало из якобы лишь только
А ведь встречу еще нужно было организовать, созвонившись с Поллаком! И это был якобы субботний вечер, наверняка как-то заранее спланированный тем же Поллаком.
Конечно, их встреча могла быть согласована еще до выезда Редля из Праги — именно так утверждает и Киш, наверняка столкнувшийся с теми же осложнениями в понимании происшедшего. [348] Инициатором, заметим, тут мог быть только Редль, лишь в последний момент узнавший о своей предстоящей неотложной поездке в Вену — и сообщивший об этом Поллаку.
Но тогда-то еще тем более зачем было встречаться Редлю с Поллаком? Чтобы просить помощи для последующего отъезда из Вены?..
348
Kisch E. Op. cit. S. 29.
Разумеется, намеченная из Праги встреча могла первоначально преследовать какие-то совершенно иные цели: просто, например, друзьям было приятно встретиться и побеседовать после вынужденного перерыва в общении.
Но и в этом случае встречу друзей было бы естественнее назначить не на вечер субботы — непосредственно после утомительного переезда Редля из Праги на машине, а на следующий день!
В рассказах Киша и Роуэна все вышеперечисленные события приходились именно на вечер субботы 24 мая 1913 года. Подробности эти, повторяем, взяты из газетных отчетов, печатавшихся после 27 мая 1913 года, когда все венские репортеры, бросившись на поиски горяченького материала, подробнейшим образом опрашивали всех возможных свидетелей, не исключая Гайера и Поллака. А свидетелям этим никак нельзя было уклоняться от расспросов, дабы не оказаться в числе подозреваемых в сочувствии к разоблаченному шпиону! Так что детали, за которые мы цепляемся, рассказывались на самом деле, а не выдумывались годы спустя.
Но при этом едва ли начальник венской полиции Эдмунд фон Гайер мог пригласить Редля в свой кабинет на утро воскресенья. Даже если оба они были заинтересованы в такой встрече, то ничего официально решить они все равно не смогли бы: все прочие должностные лица гарантированно отсутствовали на своих рабочих местах!
В этом смысле утро воскресенья было ничуть не удобнее предшествующего позднего вечера!
Обратимся теперь к хронологии, изложенной в воспоминаниях Конрада, Урбанского и Ронге. Они, повторяем, дружно утверждали, что совещались вечером не 24, а 25 мая, но это тоже происходило в тот же день,
Им противоречат прочие свидетельства, возникшие еще в 1913 году, а также и тот факт, повторяем, что в воскресенье 25 мая Почтамт должен был быть закрыт.
Но зато приглашение Гайером Редля в его собственный кабинет начальника полиции на следующее утро выглядит при таких обстоятельствах вполне естественным: это ведь было утро понедельника — рабочего дня!
Следовательно, получается гораздо логичнее, что встреча Редля с Поллаком происходила вечером не субботы 24 мая, а воскресенья 25 мая!
Забегая чуть вперед, отметим, что и совещание «тройки», давшее старт всем последующим действиям контрразведчиков против Редля, не могло происходить вечером в воскресенье 25 мая по другим абсолютно неопровержимым обстоятельствам — в тот вечер Урбанский попросту отсутствовал в Вене!
Следовательно, оно могло происходить лишь вечером в субботу 24 мая!
Но ведь Редль, согласно всем сведениям без исключений, был уже мертв на следующее утро после его прибытия в Вену! Не мог же он мертвым ужинать в ресторане — при всей неестественности его там поведения!
Окончательное разрешение всех противоречий отложим до более позднего момента, когда узнаем побольше о прочих событиях, происходивших в ночь на 25 мая и в этот воскресный день.
3.3. Гибель Редля: официальная версия
Снова рассказ Роуэна:
«В половине двенадцатого вечера Редль попрощался с Поллаком и возвратился в гостиницу. В полночь у него появились четыре офицера в полной военной форме. Редль сидел за столом и писал, но при их появлении встал и поклонился». [349]
349
Роуэн Р.У. Указ. сочин. С. 390.
Последние слова надо понимать так, что кто-то еще открыл вошедшим дверь — или же она не была заперта, что никак не согласуется с тревогами, которыми должен был терзаться Редль в данный момент. Но об этом кто-то, открывавшем дверь, ничего не сообщается.
Четыре офицера — это уже упоминавшиеся генерал-майор Хёфер, полковник Урбанский, майоры Ронге и Ворличек.
Далее — сцена общения Редля с пришедшими, напоминающая ритуальные обряды расправ членов конспиративного тайного общества с очевидно разоблаченным предателем — как это изображается в произведениях авторов типа Александра Дюма-отца:
«— Я знаю, зачем вы пришли, — проговорил он. — Жизнь моя прожита бесполезно. Я пишу как раз прощальные письма.
— Мы не можем не задать вам вопроса, в каком объеме и в какой период времени осуществлялась ваша, скажем так, внеслужебная деятельность.
— Все, что заслуживает внимания, вы найдете в моем доме в Праге, — ответил Редль.
Потом спросил, не может ли он получить во временное пользование пистолет.