Учитель Истории
Шрифт:
И это было только начало. Скоро послышались выстрелы. Объятые паникой люди бросились врассыпную: меня буквально захлестнул человеческий поток. Кто-то спешил к монастырским стенам, кто-то наоборот ломился прочь, дальше от людской массы, дальше от страшного, непонятного. Но как бежать от чего-то, если частью этого являешься ты сам? Бестолковые метания, ор, проклятия: кого-то прижали, кого-то повалили, кого-то уже топтали. Трудно даже представить, что же происходило там внизу, у монастыря, но даже здесь, в относительной отдаленности от эпицентра событий, хватало ужасов. Откуда-то появились молодчики в масках, вооруженные кто битами, а кто и огнестрельным оружием. Их было немного, но они тут же принялись деловито шнырять в редеющей толпе, хватая всех подряд и сея еще больший хаос. Один умник весело палил в воздух из ракетницы, попутно раздавая оплеухи всем оказавшимся поблизости, не разбирая, мужчина перед ним или женщина. Второй тащил куда-то упиравшегося и громко вопящего паренька с намотанной на голову курткой. Третий ухнул на асфальт целую канистру бензина, после чего с радостной ухмылкой указал первому, который с ракетницей, на новую мишень. Яркая вспышка, пламя взметнулось на несколько метров, в ноздри шибанул тошнотворный запах горелых волос.
— Что же творится…
— Полиция, где полиция?
— Помогите… Прижали… Нечем дышать…
Меня сшибли с ног и едва не затоптали, но я смог подняться и поспешил укрыться в боковой улочке, состоявшей из старых трехэтажных домов. Здесь уже было тесно от людей. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то звал своих близких, с кем был разлучен бушующим людским водоворотом. Некоторые особо ошалелые лезли в окна первого этажа, но не пускали перепуганные хозяева. Впрочем, где-то хозяев не оказалось, и скоро к окружающим меня звукам добавился звон разбиваемых стекол. Откуда-то справа донесся протяжный вой…
— Волки! Волки пришли!
Я был растерян, потерян, дезориентирован: ничего не понимал и не соображал. Нужно было действовать, как-то прекратить все это безумие… Но как? Бессмысленно. Значит, нужно бежать. Люди в масках были уже и здесь. Всего в двух шагах от меня какой-то щуплый поц с фиолетовой тряпкой на морде схватил за воротник молодую девушку, по виду, еще школьницу — она, как и многие вокруг, спешила укрыться от подобных ему. Сильный рывок сзади пережал ей горло и повалил на утрамбованный снег. Окрыленный удачей подонок радостно кинулся развивать успех, но в ту же секунду беспомощно рухнул вслед за свой жертвой. Так тебе, ниндзя недоделанный!
От грохота выстрела, а также от вида дымящегося пистолета у меня в руках толпа прянула в стороны, оставив вокруг вашего покорного слуги пару метров пустого пространства.
— Ты в порядке? — я помог девушке подняться и потянул ее за собой. — Бежим!
Подстреленный беспредельщик схватился за раненое колено и что было мочи заголосил:
— Братаны, помогите! Братва, у него ствол! Братва!
Ну все, теперь точно пора линять. Не придумав ничего оригинальнее, я поспешил вслед за остальными в слепой надежде, что куда-нибудь мы таки выйдем. Девушка послушно следовала за мной. Так, держа ее за руку (травмат пока пришлось спрятать в карман), мы и проделали вместе весь путь к спасению. Переулки и дворы сменяли друг друга, людей вокруг становилось все меньше и меньше. Нас не преследовали — это радовало. Но останавливаться рано — где-то за спиной время от времени раздавался пронзительный вой, так похожий на волчий. Пока есть хотя бы искра подозрения, что мы не в безопасности, надо идти вперед.
Наконец между домами и огороженными участками показался просвет. Дорога пошла под уклон. Мы вышли, буквально вывалились на речной откос. Перед глазами развернулась панорама Волги, которая в этих краях только начинала свой долгий бег к морю.
Нас оставалось не больше десятка.
— Кажется, здесь тихо, — успокоил я свою спутницу да и сам себя заодно.
— Смотри! — девушка вдруг подпрыгнула, как от удара током. — Что это?!
В километре от нас за речной излучиной, открытый, как на ладони, стоял древний монастырь. Мы видели, как возле его стен суетятся люди, видели столпившиеся на мосту машины и, опять же, бегущих людей. Видели редкие вспышки выстрелов, их отголоски долетали до нас обрывочными хлопками. Но не это привлекло наше внимание. Совсем не это.
— Дым, — чуть слышно прошептал я, сам не веря, что увиденное можно описать данным словом.
— Боже мой, — спасенная девушка испуганно поднесла ладони к лицу, словно в молитвенном жесте. — Разве это дым?
— Либо это разверзлись врата преисподней, — сказал кто-то.
— Такой густой…
— То, что сейчас было — и есть преисподняя.
— А это?
— Я такого еще не видел…
В полусотне метров над землей, прямо над монастырем расползалось густое антрацитово-черное облако. Оно уже накрыло собой церковные постройки и продолжало расширяться — не прошло и минуты, как правый край его распростерся над рекой. От земли к облаку тянулась узкая, но отчетливо различимая полоска дыма — очевидно, он и питал это эфемерное чудовище, росшее буквально на глазах. Люди замерли, не в силах пошевелиться. Кто-то тихо ругался, кто-то вдруг начал молиться. Я же молчал, весь обратившись в зрение. Такое можно увидеть только раз в жизни.
Похоже, захватившие центр города беспредельщики задумали нечто особенное. Задумали — и воплотили в жизнь. Грозное знамение… Что за вещество могло дать столько дыма да еще и такого плотного и устойчивого? А в воздухе ни ветринки, и никакой возможности разогнать наваждение. Как удачно выбран момент… Похоже, те, кто затеял бесовское представление, были прекрасно осведомлены насчет погоды.
Облако не поднималось выше, но, подпитываясь от своего источника, оно становилось все шире и шире, постепенно закрывая собой небо. Казалось, вот-вот — и само солнце спрячется за его непроницаемым покровом, и наступит тьма. Какое ужасное и одновременно завораживающее зрелище… Растекающееся чернильное пятно на белоснежном холсте безупречного зимнего пейзажа.
Почему бездействует полиция? Почему не зальют костер, вокруг которого пляшут и ликуют, как выяснилось, истинные хозяева города? Хозяева. Они все там, на виду, радуются победе на глазах у побежденных. На наших глазах. Вот уж не ожидал, что со мной в Младове вообще что-нибудь произойдет, и тем более — такое…
Полнейшая тишина воцарилась над старым русским городом. Постепенно ослабли а затем и вовсе замерли людские крики, еще раньше перестали гудеть автомобильные клаксоны. Даже полицейские сирены, и те замолчали. Казалось, все жители в едином онемении лицезреют невиданное — наступающую посреди ясного дня ночь. Край облака уже нависал над нами — а ведь мы находились в нескольких сотнях метров от очага! Я с силой втянул в себя воздух, ожидая почувствовать резкий химический запах… Но ничего подобного. Только дым, только следующая за ним по пятам темнота. Непроницаемая тень накрыла нашу небольшую группу, и тут же наступили сумерки. Я почувствовал почти первобытный ужас: лед сковал мои члены, хотелось упасть на землю и закрыть голову руками, признавая свое бессилие перед явлением, природа которого была неподвластна человеческому разуму.
И вдруг эта мертвая пронзительная тишина взорвалась. Точнее, не так. Она не взорвалась — она была взорвана. Взорвана, растоптана и брошена в небытие. Стоявшая рядом со мной женщина бессильно рухнула на колени. Воздух буквально завибрировал в неистовом порыве, когда над окрестностями разнесся неземной голос — голос самой Вечности.
— Колокола, — одними губами промолвил я.
— Колокола, — хором (шепотом!) подтвердили все.
Я вдруг понял, что прилагаю немалые усилия, чтобы не поддаться наваждению и остаться стоять на ногах.
Бронзовые переливы колокольного звона разнеслись над Волгой. Тягучие, тяжелые — словно отголоски шагов богатыря Святогора. С каждым гулким ударом страх в лицах людей сменялся… нет, даже пока еще не надеждой, чем-то иным. Но это что-то было живым, обратимым вспять. Только смерть по природе своей необратима — но смерть уходила прочь. Я был там, я видел своими глазами. Рядом со мной и ниже, у воды, и на балконах близлежащих домов, и даже на противоположном берегу — везде стояли люди. Обычные люди, точно такие же, как я. И все они слушали пение вековых колоколов, что проникало в человеческие души и согревало их изнутри своим невидимым простому взгляду светом.