Удача Дьявола
Шрифт:
— Давай снимем с тебя эту одежду.
Не могу удержаться от смеха.
— Я смотрю, ты включаешь обаяние, — говорю я, подмигивая.
Уголок рта Форджа поднимается вверх.
— Я не думаю, что в этом мире хватит обаяния, чтобы получить от тебя то, что я хочу, так что заслужу это старым добрым способом.
— И чем это?
— Терпением.
Я задыхаюсь от смеха, срывающегося с моих губ.
— Я не думала, что ты знаешь значение этого слова.
На этот раз Фордж мне подмигивает.
— Я учусь кое-чему.
«Кто, чёрт возьми, этот мужчина и кто из них настоящий Джерико Фордж?»
Я слышу, как в душе включается вода. Фордж возвращается, помогает мне снять с плеч мокрый пиджак. Я захожу в ванную. Когда он идёт за мной, я не знаю, собирается ли он принять со мной душ или нет.
Мои соски, уже алмазные камушки, твердеют при одной этой мысли, и я не могу игнорировать вспыхнувшее тепло между ног.
Может, я и не знаю, какой настоящий Джерико Фордж, но никогда не возникало никаких вопросов, что в нём меня отчаянно привлекает всё, даже если это было против моей воли. Хотя я больше не против.
— Тебе нужна помощь с платьем? — спрашивает он.
— Да, пожалуйста. — Я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы предоставить ему спину, и замечаю, что он смотрит на меня в зеркало. В течение трёх ударов сердца мы оба совершенно неподвижны, пока он смотрит на меня, наблюдающей за ним.
Фордж сглатывает, когда тянется к язычку молнии у меня на спине. Он скользит им вниз достаточно медленно, чтобы быть соблазнительным, но затем отступает.
— Я оставлю тебя принять душ. Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится.
Фордж всё ещё смотрит мне в глаза, когда делает ещё один шаг к двери. Дьявол, сидящий на моём плече, побуждает меня заговорить.
— Ты тоже раздеваешься?
— Я подожду, пока ты закончишь.
Я снимаю своё платье и позволяю ему упасть в лужу на полу. Я на мгновение теряю взгляд мужа, когда он следует за моим платьем, а затем скользит по обнаженному телу, оставляя за собой тёплый след.
— Что, если я не хочу, чтобы ты ждал?
Его руки сжимаются в кулаки по бокам, прежде чем он разжимает их. «Он хочет меня так же сильно, как я его.»
— В какую игру ты играешь, Инди?
Я поворачиваюсь к нему, а не к его отражению, и делаю два шага назад, пока моя задница не упирается в край стойки.
— Только в ту, в которую я могу выиграть.
61
Фордж
Инди запрыгивает на стойку совершенно голая, и я помню, что ей сказал. Терпение. Я чертовски терпелив.
Но когда я вижу, как блестит серебряный пирсинг между её скользких губок, мне плевать, что это игра, в которой может выиграть только она. Я в игре.
Я срываю
Чёрт возьми, я хочу её.
Я делаю шаг и останавливаюсь.
Этот турнир для неё. А не для того, чтобы я получал удовольствие. Больше всего на свете я хочу погрузиться в эту узкую киску, но это не докажет моих к ней чувств.
— Что такое? — спрашивает она.
— Ничего. — Я выключаю душ, затем сокращаю между нами расстояние, и её ноги оборачиваются вокруг моих бёдер. Инди прижимается ко мне, но вместо этого я поднимаю её на руки и несу в кровать.
— Но зачем…
— Сегодня я не трахну тебя, Индия. Не потому, что я не хочу этого делать, а потому что, если я начну, мы не будем спать всю ночь. А утром ты должна играть с ясной головой, а не недоспавшей.
Между её бровями появляются две морщинки.
— Прости, что?
— Этот турнир для тебя. Пусть так оно и останется.
— Так… ты отказываешь мне? — обида звучит в её голосе, что прямо противоположно моей цели.
— Нет, — отвечаю я, укладывая её на покрывало. — Я собираюсь съесть твою киску, пока ты не кончишь жёстко мне на язык, а потом я отправлю тебя обратно в душ, чтобы ты помылась. А затем ты займёшься работой.
С каждым словом её голубые глаза распахиваются больше.
— У тебя есть с этим проблемы?
Её рот открывается, и Инди смотрит на меня так, как будто я отличаюсь от того мужчины, к которому она привыкла. А может быть так и есть.
— Я… Я не думаю, что у меня с этим проблемы.
— Хорошо, потому что это, блядь, то, что сейчас произойдёт.
С довольной улыбкой на лице я приступаю к тому, что обещал. Использую большие пальцы, чтобы раздвинуть её губки и лижу от основания до клитора, а затем сильно сосу, пока её колени не теряют устойчивость.
Я поедаю её, как будто она самый лучший грёбаный деликатес, который я когда-либо пробовал, потому что она такая и есть. Я сосу, лижу и трахаю её языком, пока она не хватает подушку, чтобы заглушить крики.
Когда я отодвигаюсь, мой член твёрже, чем железный кол, её голубые глаза затуманенные. Я ползу по кровати, чтобы прижаться губами к её губам. Собираюсь отодвинуться, но она обнимает меня за шею и тянет назад, чтобы поцеловать меня сильнее и глубже.
Это самая желанная победа за всю мою грёбаную жизнь.
62
Индия
После того, как мы оба раздельно приняли душ, раздаётся стук в дверь. Сотрудники обслуживания номеров доставили нашу еду.