Удар! Ещё удар!..
Шрифт:
Утром на вагонетку аккуратно уложили целый штабель огнеупорных шамотных плит, укрепили их.
— Ну, — сказал начальник цеха. — Давай!..
Вагонетку втолкнули в печь, и она покатилась по рельсам.
Все замерли. В огромном цеху стало непривычно тихо. Только шумел вентилятор. И тут, в тишине, вдруг обнаружилось, что старый, всем надоевший вентилятор издает очень смешной звук: посопит-посопит, потом тяжко вздохнет и опять сопит. Как младенец…
Прошло много времени. Вдруг в печи раздался удар, треск.
— Ур-ра-а! — крикнул какой-то парень.
Спустя полтора дня механический толкатель выкатил вагонетку из печи. Но что такое? Верхние плиты на ней — прочные, массивные, огнеупорные плиты — были разбиты и раздроблены.
Несколько рабочих одновременно бросилось к воротам печи. Так и есть! В глубине, где полыхало ровное, мощное пламя, под полукруглым сводом по-прежнему сверкали три добела раскаленные полоски. Они были такие, как раньше, — ни кусочка не обломалось.
Парень, кричавший «ура», плюнул и громко выругался.
— Контр-таран, — сказал главный технолог.
Да, так и вышло. Огнеупорные кирпичи, простоявшие десятки лет при тысячеградусной температуре, так закалились, что сами сломали прочные шамотные плиты.
— Попробуем еще разок?! — азартно воскликнул все тот же парень. — Авось!..
— Нет, — вмешался главный инженер. — Больше никаких проб. Опасно. Чего доброго, разворотим весь свод.
— Как же быть? — тихо спросил кто-то.
Главный инженер пожал плечами и медленно пошел из цеха.
Приближалось первенство по борьбе и соревнования низовых коллективов по волейболу. Как всегда бывает в таких случаях, неожиданно выявилась масса мелочей, которые немедленно надо было утрясти, устранить, что-то где-то достать, подать списки, заявки.
Вольт Семенович был занят целыми днями и все-таки то и дело вспоминал о печи. Неужели действительно придется остановить всю эту махину? Неужели иначе никак не обрубить кирпичи?
«Да куда ты суешься? Твое ли это дело? — внушал он сам себе. — И что ты в этом смыслишь?»
Но все же мысль невольно возвращалась к этим трем проклятым кирпичам.
Однажды, сидя в завкоме и составляя список фехтовальщиков, Вольт Семенович задумался, слегка барабаня пальцами по стакану. Стакан зазвенел. Вольту Семеновичу на миг представились все те же три кирпича: прокаленные, они, наверно, так же звенят от малейшего щелчка. И хрупки, наверно, тоже, как стекло.
«Щелкнуть — и конец», — подумал он.
Шевельнулась какая-то неясная мысль. Он еще сам не мог ухватить ее, четко выразить.
«Щелк — и всё, щелк — и всё», — повторял он.
Вышел из завкома, пошел по заводскому двору, на ходу поднял железный болт, тяжелую гайку. Когда-то, еще мальчишкой, он ловко и метко кидал камни. И теперь не упускал случая иногда побросать в цель.
Возле забора были свалены обломки бракованных изоляторов. Размахнувшись, Вольт Семенович бросил гайку. Раздался сухой щелчок — и осколки фарфора брызнули во все стороны.
«Щелк — и всё», — усмехнулся он.
Вот бы так же попасть в те кирпичи. Ловко бы! Он покачал головой. Не выйдет. От ворот печи до кирпичей метров пятьдесят — шестьдесят. Не попасть.
Он пошел дальше по заводскому двору.
«Щелк — и всё…»
И вдруг ему показалось, что он нашел решение. Оно было таким простым, что он сперва даже не поверил.
«Постой… постой… не торопись… — сдерживал он себя. — Если это так просто, почему же остальные не додумались? Надо проверить…»
Завод лихорадило. Все знали: туннельную печь с минуты на минуту придется погасить.
Директор ездил в совнархоз, в научно-исследовательский институт. Помочь никто не мог.
Однажды рано утром в директорский кабинет вошел Вольт Семенович. Он был, как всегда, в широкой лыжной куртке и ботинках на толстой каучуковой подошве.
Директор, хмурый, расстроенный, как и все последние дни, встретил его неприветливо:
— Опять о спорте? Левый край, правый край, не зевай!
Вольт Семенович сел.
— Именно о спорте. И о ремонте печи…
— Не вижу связи, — сердито пробормотал директор. — Ваши спортсмены, конечно, закаленные. Но не настолько, чтобы лезть в печь!
Вольт Семенович пропустил мимо ушей ядовитую шутку.
— Скажите, Михаил Филимонович, — произнес он. — Что, если какой-нибудь фокусник или волшебник взялся бы починить туннельную печь? За десять минут. Ну, скажем, на всякий случай, за полчаса. Само собой, — без остановки. Уплатили бы вы ему две тысячи?
— Двадцать две! — крикнул директор. — Да что там — сорок две! И еще объявил бы этому волшебнику благодарность в приказе!..
— Благодарности не надо! — скромно сказал Вольт Семенович. — Подпишите, пожалуйста, — и протянул директору листок.
Тот взглянул на бумажку:
«Ботинки лыжные — 40 пар.
Эспадроны — 6 шт.
Перчатки боксерские — 11 пар…»
— Итого — две тысячи рублей, — сказал Вольт Семенович. — Подпишите…
— А печь?
— Исправим…
— Вы?! — директор засмеялся. — Шутник!
Вольт Семенович придвинулся ближе к столу.
— Есть у нас электромонтер Миша Замятин. Знаете?..
Директор кивнул.
— Так вот, этот Миша…
Вольт Семенович успел сказать всего три фразы, как директор вскочил из-за стола.