Удар молнии
Шрифт:
— Я не знаю, что со мной происходит, — говорил Сэм, сидя над тарелкой с остывающим куском мяса. Дафна держала его за руку и внимательно слушала. — Мне так ее жаль, я прекрасно знаю, что именно ей от меня нужно, но кроме злобы я ничего к ней не испытываю. Это ярость из-за того, что наша с ней жизнь мгновенно развалилась. У меня такое ощущение, что это она во всем виновата, хотя я знаю, что это не так. Но и я-то тут совсем ни при чем. Нам просто не повезло. Сейчас у нее начинается курс химиотерапии, и я просто не в состоянии жить с этим. Я больше не могу на нее смотреть,
— Ты не чудовище, — ласково сказала Дафна, не выпуская его руки. — Ты просто человек. Такие вещи всегда выбивают из колеи. Ты же не сиделка, в конце концов. Конечно, она вправе ожидать, что ты будешь о ней заботиться… или сможешь переварить… — Дафна тщательно подыскивала слова, — …все, на что ты вынужден смотреть. Как же все это ужасно.
— Да, — подтвердил Сэм. — Это чудовищно. Взяли нож и отрезали, как кусок ветчины. Когда я впервые увидел ее грудь, я расплакался.
— Как мне жаль тебя, Сэм, — сказала Дафна, думая только о нем, но не об Алекс. — Как ты считаешь, она понимает, что происходит? Она же умная женщина и не должна думать, что это на тебя никак не повлияет.
— Она хочет, чтобы я был с ней рядом, держал ее за руку, ходил с ней на процедуры и обсуждал все это с нашей дочкой.
Я не могу этого выдержать. Я хочу жить.
— И ты имеешь на это право, — успокаивающе сказала Дафна.
Воистину она была самой чуткой и нетребовательной женщиной из всех, кого ему приходилось встречать. Ей хотелось просто общаться с ним при любых обстоятельствах, невзирая на те преграды, которые он наложил на их отношения. Поняв, что спать с ней он не может, Сэм в конце концов все же согласился пообедать с ней наедине. Изменить Алекс он не имел права. Он всегда был ей верен, и сейчас вопреки огромному искушению, вопреки тому, что все его коллеги были уверены в том, что у него роман с Дафной, ему не хотелось обманывать свою жену. А Дафна ясно дала ему понять, что любит его и готова общаться с ним так, как ему захочется. У нее было только одно условие — видеться с ним.
— Я тебя очень люблю, — тихо сказала она. Сэм смотрел на нее, обуреваемый противоречивыми чувствами.
— — Я тоже тебя люблю… Господи, какое это все безумие…
Я люблю тебя, но и ее я "тоже люблю. Я люблю вас обеих. Я тебя хочу, но не могу поступиться своими обязательствами перед ней. Кроме долга, нас ничего не связывает.
— Это не жизнь, Сэм, — печально произнесла Дафна.
— Я знаю. Может быть, это все как-нибудь само собой рассосется. Постепенно она начнет меня ненавидеть. Я думаю, что она уже сейчас меня с трудом переносит.
— Тогда она просто дурочка. Ты самый добрый человек, которого я когда-либо видела, — твердо сказала Дафна, но Сэм-то знал, что это не так, как и Алекс, впрочем.
— Нет, это я дурак, — ответил он, улыбаясь. — Мне нужно похитить тебя и увезти, пока ты не опомнилась и не нашла себе ровесники, не отягощенного такими проблемами, как я.
Он
— И куда ты со мной убежишь? — невинно спросила она, когда они наконец приступили к обеду. Оказываясь вместе, они способны были разговаривать часами, и забывали обо всем на свете.
— Может быть, в Бразилию… или на безлюдный остров рядом с Таити… в какое-нибудь солнечное и пробуждающее чувства место, где ты будешь принадлежать только мне, окруженная тропическими цветами и ароматами. — При этих словах Сэм почувствовал, как ее рука касается его под столом. — Да вы, оказывается, невоспитанная девочка, мисс Дафна Белроуз.
— Может быть, в ближайшее время ты в этом убедишься.
Я начинаю чувствовать себя девственницей, — поддразнила она, ;; заставив Сэма покраснеть.
— Прости меня, — вздохнул Сэм. Он понимал, что только усложняет жизнь всем окружающим, но и чувства вины преодолеть не мог.
— Не надо извиняться, — серьезно сказала Дафна. — Тем ценнее для меня будет тот момент, когда ты в конце концов окажешься в моих объятиях.
Она проговорила эти слова очень уверенно, считая, что это вопрос времени. Но эта удивительная девушка готова была ждать. Сэм — один из самых лакомых кусочков, которые мог предложить ей блестящий и загадочный Нью-Йорк, один из самых удачливых его жителей — стоил того, чтобы подождать.
Даже здесь, в этом захолустном ресторанчике, его все узнавали, все с ним здоровались, а метрдотель, увидев их, решил, что это звездный час его заведения. Сэм Паркер был самой богатой добычей среди всех обитателей Уолл-стрит.
— Откуда у тебя столько терпения? — спросил он, когда они заказали десерт, а Сэм взял в придачу к нему единственную в ресторане бутылку «Шато д'Икем» за двести пятьдесят долларов.
— Я же говорю тебе, — объяснила она, заговорщически понизив голос, — потому что я тебя люблю.
— Ты с ума сошла, — сказал Сэм, нагибаясь и целуя ее. — За маленькую кузину Саймона, — невинным тоном добавил он, поднимая бокал с изысканным вином. Ему хотелось бы сказать совсем другое: «За любовь всей моей жизни», но он не стал этого делать. Это было бы слишком нечестно по отношению к Алекс. Как же это могло с ним случиться? Как могла Алекс заболеть раком, а он в это же время влюбиться в кого-то другого? Он совершенно не мог понять, что эти два события связаны между собой.
— Когда-нибудь я как следует отблагодарю Саймона.
Теперь уже Сэм говорил голосом заговорщика, и Дафна рассмеялась:
— Или как следует отругаешь. В этом недостаток всей нашей прелюдии. Ты слишком многого от меня ожидаешь. Откуда ты знаешь — вдруг я потом тебя разочарую?
— Вряд ли, — уверенно произнес он, мечтая заняться с ней любовью прямо здесь. Каждая секунда, которую они проводили вместе, заставляла все его тело ныть от желания.
Он проводил ее до дома пешком, как всегда, отказавшись подняться к ней. Они никак не могли расстаться, целуясь на пороге. Дафна нежно обняла его, а руки Сэма блуждали по всему ее телу.