Ударь по больному

Чейз Джеймс Хэдли

– Увидимся! – бросил он и умчался.

К поместью Торсенов я подъехал без трех минут двенадцать. Внушительный особняк окружали два акра леса и лужаек, подъездная дорожка вела к асфальтированной парковке. Полное уединение придавало этому дому особое очарование. Казалось, это импозантное здание вмещало по меньшей мере полтора десятка спален и просторных гостиных с верандами.

По ступеням я поднялся к парадному входу с двойными дверями и потянул за цепочку звонка.

Ждать пришлось пять минут, прежде чем одна из дверей осторожно приоткрылась и передо мной предстал высокий темнокожий мужчина в

белом пиджаке, черном галстуке-бабочке и в черных брюках. На вид ему было лет семьдесят. Его пушистые седые волосы уже начали редеть. По налитым кровью глазам и дряблому лицу я понял, что он частенько прикладывается к бутылке. Как опытный сыщик с более чем двадцатилетним опытом работы, я такие детали распознаю сразу.

– Дирк Уоллес, – представился я. – Детективное агентство «Акме». Миссис Торсен ожидает меня.

Дворецкий согласно наклонил голову и отступил в сторону.

– Прошу сюда, сэр. – Пытаясь сохранять достоинство, однако кренясь и покачиваясь на ходу, он нетвердой походкой провел меня через просторный вестибюль к двери и распахнул ее. – Мадам сейчас подойдет, – сказал он и жестом предложил мне пройти в огромную комнату, уставленную предметами старины, где на стенах висели массивные полотна. Комфорта здесь ощущалось не больше, чем в зале ожидания на вокзале.

Я подошел к большому окну, из которого открывался вид на широкую, коротко подстриженную лужайку, деревья и мрачно-серые, набухшие дождем облака вдали. «Интересно, – подумал я, – сколько времени понадобится пьянице-дворецкому доложить хозяйке о моем приходе».

По моим часам прошло двадцать пять минут. За это время я успел прикинуть стоимость картин, старинной мебели и основательно заскучать. Наконец дверь отворилась, и в комнату важно вошла миссис Торсен.

Я предполагал увидеть располневшую, разодетую тетку – таких частенько встречаешь в нашем городе. Однако миссис Торсен оказалась высокой, стройной и сдержанной особой, с правильными чертами незлого лица и проницательными серыми глазами – в тон стальной седине безупречно уложенных волос.

Прикрывая за собой дверь, она не сводила с меня глаз. Не улыбаясь и чуть приподняв выщипанные брови, она изучающе посмотрела на меня, и я почувствовал себя так, будто у меня расстегнута молния на брюках.

– Мистер Уоллес, не так ли? – Тон ее хрипловатого голоса был неприветлив.

– Совершенно верно, – ответил я.

Она указала рукой на кресло:

– Присаживайтесь. У меня не так много времени.

Атмосфера складывалась теплой и дружественной, как на похоронах. Гленда просила меня быть с мадам поделикатнее, и я, слегка поклонившись, опустился в предложенное мне чертовски неудобное кресло. Миссис Торсен же принялась кружить по комнате, поправляя одну за другой антикварные безделушки. Со спины она казалась вдвое моложе. На мой взгляд, ей было лет пятьдесят шесть, может чуть больше, но о своей фигуре женщина явно заботилась.

Я ждал. Ждать я умею, ведь это часть работы детектива.

Миссис Торсен дошла до дальней стены комнаты, повернулась, чуть помедлила и вновь остановила на мне испытующий взгляд. Наши взгляды встретились. Нас разделяло добрых тридцать футов, тем не менее я хорошо слышал ее неприятный голос:

– Мне сказали, что ваше агентство лучшее на Восточном побережье.

– Будь это не так, я бы в нем не работал, миссис Торсен, – заметил я.

Она пустилась в обратный путь по комнате – ко мне. Ее движения были плавны, как текущая вода.

– В

таком случае полагаю, мистер Уоллес, вы считаете себя хорошим детективом.

Усмешка в ее голосе разозлила меня, однако я сдержался:

– Нет, не считаю. Я просто знаю, что я хороший детектив.

Теперь миссис Торсен находилась в шести футах от меня. Я вновь поймал на себе ее задумчивый взгляд, затем она кивнула и опустилась на один из своих антикварных стульев, от сидения на которых можно заработать искривление позвоночника и мозоли на заднице.

– Я имею основания полагать, что мою дочь шантажируют, – заявила она, сложив руки с длинными пальцами на коленях. – Думаю, вы хорошо знаете, что делать в таких случаях.

– Совершенно верно, миссис Торсен, – невозмутимо ответил я.

– Я хочу, чтобы вы выяснили, кто и почему шантажирует мою дочь.

– С вашей помощью в этом у меня проблем не возникнет, – заверил я. – Скажите, пожалуйста, почему вы решили, что вашу дочь шантажируют?

– Последние десять месяцев моя дочь ежемесячно снимает со своего банковского счета по десять тысяч долларов наличными. – Нахмурившись, она опустила взгляд на свои руки. – Это встревожило мистера Экланда, и он любезно предупредил меня.

– Мистер Экланд…

– Наш семейный банкир из «Пасифик энд нэшнл». Был большим другом моего покойного мужа.

– У вашей дочери имеются собственный доход и личный банковский счет?

– К сожалению, да. Муж очень любил Анжелу – нашу дочь. Оставил ей в доверительное управление крупную сумму денег, ежемесячный доход с которой составляет пятнадцать тысяч долларов. Это, конечно, абсурдная сумма для девушки ее возраста.

– Сколько ей лет?

– Двадцать четыре.

– Не вижу ничего ненормального в том, что девушка двадцати четырех лет с ежемесячным доходом в пятнадцать тысяч тратит десять тысяч в месяц, но, возможно, вы просветите меня на этот счет.

– Это абсолютно ненормально! – резко возразила миссис Торсен. – Должна признаться, Анжела не вполне… здоровая девушка. Я переболела корью, когда носила ее. – Она помедлила, подняв на меня испытующий взгляд. – Вы… понимаете?

– Да, конечно. Такое случается. Мать, будучи беременной, заражается корью, и последствия сказываются на здоровье ребенка.

– Совершенно верно. Анжела значительно отставала в развитии. Пришлось нанять домашнего учителя, но, даже несмотря на это, образования у нее практически никакого. Лишь к двадцати годам она стала демонстрировать признаки взросления. Это нелепое решение моего мужа о создании фонда для нее… Первые два месяца Анжела не проявляла абсолютно никакого интереса к своему доходу, а затем вдруг начала снимать ежемесячно крупные суммы. Мистера Экланда, кстати моего доброго друга, это обеспокоило, и только на прошлой неделе он решил обратиться за советом ко мне. Он полагает, что Анжелу шантажируют. Он человек весьма проницательный, и я ему доверяю.

– Итак, давайте расставим все точки над «и», миссис Торсен. Насколько я знаю, мистер Торсен скончался год назад. Ваша дочь получила наследство и ежемесячно снимает со счета по десять тысяч долларов в течение последних десяти месяцев. Верно?

– Да.

– Однако первые два месяца она не пользовалась деньгами?

– По словам мистера Экланда, она тратила две тысячи долларов в месяц на себя и на зарплату негритянке, которая за ней ухаживает.

– Дочь живет с вами?

Миссис Торсен застыла от изумления: